Брак по договору. [Zayn Malik]

#44

Наручники закрепляют на моих руках. И я чувствую холодный металл на коже, что заставляет съёжиться. Теперь ты прикован и нет свободы. У тебя отнимают её, из-за мести. Из-за жажды крови.
Справедливость, свобода, всеобщее счастье — это, конечно, здорово. Но так получается, что эти священные слова обычно провозглашают своей целью самые гнусные, самые отъявленные подонки.

Тем временем, пока забирают меня. Мелек отвязывают от стула, и она теряет сознание, дрожа в холодном поту. Всему виной только мой отец, которого я считал человеком слова и чести. Но я был слеп и не замечал за ним предателя, убийцу с окровавленными руками. На его руках была кровь моей матери. Как он смотрел в мои глаза тогда? Как воспитывал? Как смел называть сыном? Такой человек должно быть не имел совести, раз молчал всю жизнь и воспитывал ребёнка.

Сначала он погубил Мари, а затем её сына. Возможно, это был план, который разрабатывался месяцами, может даже годами. Если он так сильно желал моей погибели, то почему просто не убил? Почему, чёрт возьми!

Почему всегда страдают невинные люди? В чём вина Мурата во всей этой истории? Нет, я знаю ответ. Он прост ... сначала избавляются от слабых, только после этого, приходит черёд таких как я. ... дьявол всегда пользуется минутами слабости, чтобы искушать человека.

***

  День суда.

– Суд постановил признать Зейна Джавада Малика виновным в совершении преступления, предусмотренного ст ... , и назначить подсудимому наказание в виде лишения свободы сроком 6 лет.

Анвар смотрит на меня издалека. Зара кричит о том, что такого не может быть. Меня забирают, и Виктория глядит на меня со слезами на глазах. Дуглас тоже расстроен.

Но сейчас возникнет вопрос. Что же я чувствовал тогда? Мне было страшно? Или я наплевал на свою жизнь? Может быть в глубине души я знал, что рано или поздно такое должно было произойти со мной?

Не знаю ... ничего. Абсолютно ничего не чувствую. Мои веки слипаются, когда я выхожу на улицу. Камеры снимают, фотоаппараты фотографируют, некоторые журналисты держат микрофоны и пытаются взять у меня последнее интервью. Но я молча тащусь за полицейскими.