К концу собрания Кингсли сообщает, что аврорат предложил ему взять на себя обязанности Грюма. К сожалению, Грозный Глаз погиб. Конечно, он был грубым и жестоким человеком, но при этом обладал удивительной храбростью и преданно защищал интересы Ордена. Внимая докладу Кингсли, узнаю о своей удаче в использовании левитационных чар. Жертв могло быть больше, если бы я не воспользовалась жертвенной магией. Постепенно успокаиваю нервы и сажусь поудобнее. Слушаю Кингсли и параллельно повторяю окклюменционные навыки. Судьба вновь удивляет неожиданным поворотом, и я просматриваю воспоминания прошедшей ночи заново. Каждое движение, жест, выражение лица, взгляд, слова…
— Ты в порядке? — слышу рядом шёпот Рона и киваю, а внутри не сдерживаю широкой улыбки, потому что ранее глупо позволила ночному кошмару предположить столь жестокую реакцию друзей. Гарри с Роном никогда не поступили бы так. Идея поделиться с ними информацией снова приходит в разум, но… если я на самом деле беременна, то сначала нужно удостовериться самой. Нельзя принимать необдуманные решения. Мог ли Риддл ошибиться? Я никогда не слышала про дополнительную защиту матерей во время беременности. На ум приходит лишь догадка о своеобразной помощи слизеринской крови. Ненароком вспоминаются упреки Сириуса из кошмара, и я глубоко вздыхаю, осматривая окружение комнаты. Лучше не думать об этом в присутствии двух опытных легилиментов. Пристально всматриваюсь в лица профессора Снейпа и директора, но они переговариваются с остальными и обсуждают пойманных Пожирателей смерти. Хорошая новость заключается в том, что большинство анимагов взято под стражу, включая Нотта. На нем вины не меньше, чем на Лестрейндж и Риддле, поскольку он тоже пытал волшебников из Болгарии. К несчастью, мы потеряли Грюма и Сэвиджа. Аврор Уильямсон и Эммелина Вэнс госпитализированы с сильными ожогами, а Тонкс отбросило назад «Импедиментой» на широкие выступы камней, и она получила сотрясение мозга. — Мы сегодня возвращаемся в Хогвартс, профессор? — Гарри спрашивает директора, но ему отвечает Сириус. — Сегодня суббота, Гарри, до занятий у вас есть ещё целый день. Можете остаться. Хочу напомнить мальчикам про подготовку к учебе, но неожиданная мысль о полезной библиотеке Блэков меняет решение, и я проговариваю: — Было бы неплохо отдохнуть. Вероятно, отсутствие рвения к учебе слегка удивляет друзей, но после осмотра моего потрепанного внешнего вида Гарри кивает и спрашивает разрешения у директора. *** Вернувшись к себе, я внимательно осматриваю Тонкс. К счастью, температура в норме, дыхание ровное, и она периодически приходит в себя. Затем в комнату заходит Люпин и повторяет осмотр. Следя за его аккуратными прикосновениями и заботливым взглядом, я ощущаю себя лишней и незаметно выхожу из комнаты. Тонкс долго боролась за отношения с Люпином, и я всей душой радуюсь за взаимность её чувств. По пути в библиотеку замечаю темную макушку в одном из дверных проемов и с легким стуком захожу. Широкий фамильный гобелен сразу же бросается в глаза. Я видела его прежде, но никогда не спрашивала историю появления. — Интересно было бы посмотреть на похожее древо с предками отца, — Гарри отходит от гобелена и, сложив руки на груди, осматривает верхний край полотна. — Ты знаешь, где находится фамильное древо Поттеров? — Нет, но возможно когда-нибудь я проверю дом в Годриковой Впадине. Он садится на корточки и прислоняется спиной к стене. Раздумываю над его словами и сажусь рядом. Семейство Блэков изумляет своими родственными связями. Представляю гобелен с именем Джеймса Поттера, и во мне вспыхивает любопытство. Гарри прав, интересно было бы посмотреть на его родных. — Я составлю тебе компанию, — он усмехается из-за моего решительного настроя. — Спасибо. Пару минут мы молча рассматриваем гобелен, а затем тишину комнаты заменяет голос Гарри: — Есть ещё один… — Что? — переспрашиваю, его странная печальная интонация удивляет меня больше, чем непонятные слова. Гарри откидывает голову назад и, прикрыв глаза, очень тихо поясняет: — Есть ещё один крестраж. С изумлением открываю рот и не могу справиться с ускорением дыхания. Всё-таки семь. Как он посмел так изуродовать душу? Злость на Лорда быстро сменяется недоумением, и я спрашиваю: — Артефакт Гриффиндора? — Нет. — Тогда что? — Я. Сначала надеюсь на розыгрыш, но Гарри не Рон и не будет шутить над серьезными вещами, поэтому я также откидываюсь к стене и закрываю лицо руками. Не понимаю, как это возможно, но Гарри объясняет: — Дамблдор рассказал мне сегодня, Гермиона, — глубоко вздохнув, он продолжает, — осколок души попал в меня в момент исчезновения Волдеморта, — я поворачиваюсь к Гарри и слежу за его грустным взглядом, — поэтому я владею парселтангом. — Гарри! Быть может, директор ошибается, — сама не верю в свои слова, но не хочу мириться с правдой. Данная информация объясняет телепатическую связь с Риддлом и боль на лбу во время его присутствия. — Я много думал об этом и пришел к выводу, что Дамблдор прав. Горе затмевает рассудок, я разворачиваюсь к Гарри корпусом и отчаянно говорю: — Мы найдем выход. Всё будет хорошо. Мы справимся! — для убедительности сжимаю его руку и несколько раз киваю. Гарри слабо улыбается и в смущении опускает голову, а я удивляюсь его реакции и уже хочу задать вопрос, но слышу его объяснение: — Джинни тоже так говорит, — замечаю изменение цвета кожи на щеках и благодарю сестру Рона за поддержку. Я всегда радовалась их отношениям и советовала Рону не вмешиваться. По-видимому, меня послушали. Отношения Гарри с Джинни стали очень близкими. Сердце наполняется грустью, поскольку нам известна дальнейшая судьба крестражей. Теперь я понимаю обреченную печаль Гарри. Он готовится к смерти и расставанию с Джинни. — Если она так говорит, значит не допустит твоей… — с трудом произношу последнее слово, — смерти. Сглатываю слюну. По телу проходит озноб от одной только мысли об этом. Я столько раз защищала Гарри, что выработался специальный рефлекс, и я решительно отвечаю на любую атаку в сторону своих друзей. Решимость смешивается со злостью на Лорда. Его опыты в темной магии успели и здесь испортить мою жизнь. Знает ли он про свой собственный крестраж? Вряд ли, ведь тогда бы он не посмел убить Гарри. — Выхода нет, Гермиона! — Есть! Только его надо найти. Гарри похлопывает меня по плечу и искренне улыбается. Не могу поверить, что он смирился со своей будущей участью. Открываю рот, чтобы вновь возражать, но он отворачивается от меня и опережает: — Вложить душу в предмет очень сложно. Это сильная темная магия. — Любую темную магию можно победить светлой, — почти выкрикиваю слова и скрещиваю руки на груди, тоже отворачиваясь в сторону. — К сожалению, не существует такой светлой магии, которая бы вернула душу на место. Что? Мерлин! Резким движением поворачиваемся друг к другу одновременно. Слышу хруст позвонков от быстрого маневра и хватаюсь за шею, но не осмеливаюсь отвести взгляд от изумленных зеленых глаз. Почему я не додумалась об этом раньше? Неужели профессор Дамблдор не размышлял о подобной возможности? — Гермиона! — Гарри! Снова одновременно. Уверена, у нас с ним похожие мысли. — Может ли древняя магия… действовать противоположным способом и… собрать осколки? Сажусь по-турецки и начинаю размышлять. Гарри неспроста сказал про осколки во множественном числе. Возможно ли собрать крестражи в единое целое? Ругаю себя за мысль о том, как же удивится Риддл, когда узнает о моем успехе… Нет! Реакция Лорда сейчас волнует меня меньше всего, ведь при удачном использовании Обряда Жертвы Гарри сможет освободиться от частицы чужой души. Я помогу лучшему другу!
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Фортуна Фатум
FanfictionКНИГА НЕ МОЯ Он наклоняет голову к плечу и делает шаг в сторону. Мы не приближаемся друг к другу, а обходим по кругу. Медленно. Шаг за шагом, не прерывая зрительный контакт. Так хищники окружают свою жертву. Сейчас битва не магии, а битва естества...
