В день отъезда Ксантиппы меня снова посещает тревожное предчувствие. Подсознательно я готовлюсь к угрозе, но внешне стараюсь скрыть волнение. Просыпаюсь до восхода и несколько секунд размышляю, почему так жарко… — Нагини! Даже на двуспальной кровати я умудряюсь спать со змеей в обнимку. За время нашего знакомства я научилась различать её настроение, и в данный момент короткое шипение напоминает недовольное брюзжание. По-видимому, я её разбудила.
Яндекс.Директ
Сенсорные терморегуляторыDelumo
— Не ворчи! Мне жарко! — шиплю, напрасно надеясь освоить парселтанг, и кручусь в змеином кольце. Какой хозяин, такой и питомец! Нагини нагло кладет морду мне на грудь и хвостом отмахивается от кота, которого по непонятной мне иерархии заставляют спать в ногах. В коконе одеяла, с рыжей грелкой внизу и тяжестью на ключицах я едва могу дышать, но от раздражения спасает невесомое поглаживание по животу. Змея никогда не надавливает на туловище, а неторопливо обводит бока хвостом, загадочно успокаивая нервы. Так и живем. Сон манит к себе, и я проваливаюсь во тьму. *** Широко зевая, ленивым движением палочки я отодвигаю персиковые шторы, впуская в комнату свежий воздух. В доме учителя практически нет темных цветов, а моя комната состоит из песочных и нежно-бежевых оттенков. Кровать из светло-коричневого дерева расположена напротив широкого балкона. Из-за теплой погоды я не закрываю двери, тонкие белые занавески свободно развеваются от ветра, долетая до изножья кровати. Отсутствие балдахина и иных креплений на матрасе несказанно радует, поскольку нет нагромождения. В комнате квадратной формы есть только одна дверь, ведущая в ванную комнату, и комод из белого дуба, заколдованный чарами расширенного пространства. Над комодом висит прямоугольное зеркало, а на полке стоят в алфавитном порядке ароматические свечи и масла. Ксантиппа разрешила мне собрать понравившиеся цветы. Готовая икебана из маргариток, лантаны, гортензий и стрелиций дополняет интерьер утонченным ароматом и изяществом. Пока Живоглот вылизывает лапки, а Нагини со скучающим видом буравит его немигающим взглядом, я направляюсь в ванную, планируя распорядок дня. Раздевшись донага, я удовлетворенно касаюсь набухшей груди и улыбаюсь собственному румянцу. Генетическая предрасположенность к худобе не позволяет меняться в достаточной степени, но заметное изменение груди приятно ласкает женское самолюбие. Субтропический климат положительно влияет на организм, а золотистый загар ровно покрывает кожу, делая веснушки на лице более заметными. Волосы блестят светлым оттенком, но из-за влажности теряют волнистую структуру и превращаются в плотные запутанные пружинки, однако, в совокупности со здоровым лицом и отдохнувшей душой, внешний вид весьма притягателен. Изменив белый цвет платья на сиреневый, я делаю бретельки более узкими и плотными, а низ укорачиваю до середины бедра. Жертвую бюстгальтером в пользу чашечек, вшитых в платье, и внимательно смотрю на себя в зеркало. Воздушно. Мило. От груди платье свободной юбкой доходит до бедра, и при повороте легкая ткань нежно скользит по ногам. Волосы оставляю распущенными и выхожу на балкон. — Доброе утро! — меня встречает учитель. В строгом синем костюме Ксантиппа пьет чай на веранде. Я ответно здороваюсь с ней со второго этажа и по боковой лестнице спускаюсь с балкона. — Ты уверена, что не хочешь посмотреть Париж? — по мановению палочки передо мной появляются чашка и маленькие тарелочки с мезе. Отказываюсь от средиземноморских закусок в пользу кефалотири с овощами и бодро отвечаю: — У меня ещё будет шанс побывать во Франции, — по её привычке моргаю одним глазом и улыбаюсь, — а сейчас я хочу посмотреть на Кавану. — Хорошо. Если у тебя возникнут ко мне вопросы, то можешь воспользоваться камином, — Ксантиппа передает мне пергамент с адресом, — аврорат находится возле главного городского музея. Запоминаю её слова, вызывающие интересный вопрос: — На доме установлены защитные чары? Ксантиппа поджимает губы и, задумавшись на минуту, взмахивает палочкой. — Запомни движение и заклинание! — неторопливо демонстрирует чары, — Воифия! От неожиданного щелчка проглатываю большой кусок сыра и кашляю в кулак, краснея под взглядом появившегося у калитки темнокожего волшебника. Мадам насмешливо смотрит на мои потуги и поворачивается к магу. Судя по официальному стилю одежды и золотому значку в виде греческого флага, волшебник определенно служит магическому правопорядку. Мельком бросив на меня взгляд, он обращается к учителю по-гречески. Она указывает на меня и что-то объясняет каванскому аврору. Наконец, он склоняет голову в мою сторону и на ломаном английском произносит: — Мисс, добро пожаловать в Грецию! — Спасибо, — улыбаюсь, в дополнение не зная, что сказать, а Ксантиппа вновь обращается к аврору, через несколько минут он прощается со мной кивком головы и аппарирует. Довольная собой, мадам поправляет собранную на затылке прическу и говорит: — «Воифия» на греческом означает: помогите. Как только тебе понадобится помощь, повтори моё движение и произнеси заклинание, — Ксантиппа делает паузу, проверяя моё внимание, — Аминтас сразу же появится возле дома. У аврора типичное греческое имя, но меня смущает факт того, что служителя закона, словно эльфа, вызывают на дом. Слегка хмурюсь от подобного обращения, но, находясь в другой стране, не могу возражать против установленных правил. Профессор Дамблдор упоминал, что Ксантиппу уважают многие высокопоставленные лица магического мира, поэтому неудивительно, что у нее есть средства дополнительной защиты. — Ксантиппа, могу я воспользоваться вашей библиотекой? Вопрос будто бы о чём-то напоминает ей, и с тихим восклицанием она тянется к сумочке, доставая ещё один клочок пергамента. — Ты можешь пользоваться всем, что есть в доме, а это… — протягивает мне пергамент с коротким списком имен, — маги, практикующие древнюю магию. Пробегаю глазами по именам, подмечая некоторые знакомые. Они попадались мне в монографиях и учебниках, но я не знала, что, помимо стандартных магических дисциплин, они изучают Обряд Жертвы. Прощаясь с учителем, я едва сдерживаю слезы. Ксантиппа обнимает меня за плечи. Задев взглядом цепочку, заинтересованно берет в ладонь янтарь. Открываю рот, собираясь рассказать о защитных свойствах амулета, но меня опережают: — Это подарок? — учитель прищуривается, поднося к глазам камень. — Да, — не знаю, чем её внимание привлекает янтарь, но после осмотра она аккуратным, бережным движением опускает цепочку, погладив камешек пальцем. — Не снимай его, — заботливым материнским взглядом она смотрит на моё лицо, — столь сильная магия является очень ценным подарком. Касаюсь янтаря и вспоминаю Древний лес. Он на самом деле спас меня и ребенка. Ожидает ли Ксантиппа ответа или пояснений, не знаю, но уловимый блеск в глазах доказывает её любопытство. Молчу. Сжимаю амулет и, вздернув подбородок, скорее для своей уверенности, нежели для хвастовства, произношу: — Это подарок от… — Отца твоего ребенка. Свожу брови, собираясь исправить её слова и сообщить о Тёмном Лорде, но, заметив снисходительный, почти сочувственный взгляд, замолкаю и удивленно смотрю на мадам. Она глубоко вздыхает, слегка качая головой, и вкладывает ласковый тон в голос: — На моем пути встречались разные люди, были и такие, кто убегал от горя, а были те, кто боялся счастья, — Ксантиппа переводит взгляд на море и тише добавляет, — как только я увидела тебя, то сразу же поняла, от чего убегаешь ты, — тоже поворачиваюсь к морскому виду, — или от кого…
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Фортуна Фатум
FanfictionКНИГА НЕ МОЯ Он наклоняет голову к плечу и делает шаг в сторону. Мы не приближаемся друг к другу, а обходим по кругу. Медленно. Шаг за шагом, не прерывая зрительный контакт. Так хищники окружают свою жертву. Сейчас битва не магии, а битва естества...
