Фортуна Фатум

Часть 112

Просыпайся! Темно. Здесь темно и я одна. Могущественная сила вытягивает меня на поверхность, но ей противостоит огромный поток тёмной магии… Ты должна проснуться! — Зачем? — спрашиваю без надежды на пробуждение. Он сказал, чтобы я спала. Он знает, что для меня лучше! Вставай! Его не остановить! Я пыталась. Любовь не мешает ему забирать жизни… Ты не можешь сдаться! Какой смысл? Я бросилась к его ногам, умоляя отступить, но он не послушал. Его приказ Пожирателям был платой за моё признание. Признание чувств и признание его победы в противостоянии. Ничего не получается! Во мне нет больше надежды. Он никогда не остановится. Даже практически целая душа не заставит его почувствовать боль утраты. Ему неведомо сострадание, он не понимает, что означает терять… не понимает, как много слёз прольёт Молли, не понимает, как сильно будет страдать Тонкс на могиле Ремуса, не понимает, почему профессор Снейп до последнего вздоха будет защищать Гарри. Не понимает, что каждый человек хранит в душе долг памяти, заставляющий бороться до конца за тех, кто по-настоящему дорог сердцу… Не понимает страдания. Верно. Настоящего душевного страдания. Не того страдания, которое вызывает жажду мщения и вселенскую злобу, а того, которое покрывает душу опустошенностью, слабостью и отчаянием. Страдания, из-за которого не хочется кричать, надрывая глотку, а с которым не можешь дышать, теряя возможность к речи. Настоящая боль — это не состояние аффекта, где чередуются паника и ярость, а та, которая запирает тело в узкой комнате без света и дверей, где можно упасть на колени и, не издав ни звука, проливать слезы… не шевелясь и не чувствуя. Ничего больше не чувствуя, кроме того, что… Всё потеряло смысл. *** Снова. Магия снова сражается во мне, вытаскивая из усыпляющего проклятия. Светлая энергия успокаивает крупицами веры, что всё будет хорошо, но я знаю, что не будет. Он заставил меня уснуть, и я не хочу просыпаться. Как он и сказал — мои друзья умрут. Он убьёт каждого, а затем вернется ко мне с окровавленными руками, гордясь победой над врагами. Руины Хогвартса, мертвые зеленые глаза, рыжие волосы со следами крови, последний взгляд мастера зелий… они все умрут. Я им не нужна. Ксантиппа заменит мою магию своей, но… её предсмертная улыбка. Всё померкнет. Никто не справится с ним. Нам не удалось найти чашу. Вряд ли Колин успел. Колин. Бедный мальчик, которого я самолично отправила на убой. Разве он сможет справиться с тем, с чем даже профессор Дамблдор не справился?! Нет, безнадежно. С бессмертием бороться невозможно. Разве мы сможем победить? Нет. — Простите! Я разочаровала вас, профессор! Клялась, но не смогла… Гарри! Даже ты не смог его убить, хотя пророчество гласило иначе. Можно ли противостоять судьбе? Я помню свои слова: «Я всё равно никогда не сдамся. Ты слышишь, Том? Я никогда не сдамся!» Я сдаюсь. «Новая надежда магического мира, да? Юный талант и храбрость Гриффиндора» Нет, Том, больше нет. Во мне меньше храбрости, чем у насекомого. Даже сейчас я не могу бороться с твоей темной силой. Знаю, что должна открыть глаза и пошевелить хоть пальцем, но оковы заклинания удерживают во мраке, не позволяя двигаться. Что же делать? Хогвартс… мой второй дом. Когда-то замок был твоим любимым местом, Том. Ведь ты же ценил эти старинные стены, правда? Твой предок — великий основатель, так зачем ты всё разрушаешь? Когда-нибудь Серпиус тоже переступит порог школы… Внезапно я вздрагиваю всем телом. Мысль о сыне, которому задает вопрос Распределяющая Шляпа, превращается в визуальную сцену, где отсутствуют золотистые львы. Память Годрика Гриффиндора канула в небытие, так же как и обучение магглорожденных детишек. Больше нет родной башни с приветливыми привидениями и нет песочных часов с алыми рубинами. Шляпа не спрашивает у сына, на какой он хочет факультет, как у меня когда-то. Она задает лишь один вопрос: как посмел твой отец уничтожить историю? Хогвартс — это не просто школа волшебства, это историческая ценность с собственной… Совершенно точно! Я знаю. Знаю, что шанс есть, ведь Хогвартс обладает собственной сильной магией. Смерть директора ослабляет защиту, но шанс на спасение есть. Надежда, прошу тебя, вернись! Есть поддержка. Хогвартс не падёт перед врагом. Я верю! — Том, я верю! Верю! Слышу свой голос и выжигаю дотла его темное проклятие. Если сдалась я, то не факт, что сдадутся остальные! Магическая территория обладает преимуществом перед магглами. Любой способен использовать магию. У меня нет времени на отдых… Открываю глаза с болью от яркого света. Здесь тихо и тепло, но где я? Свет… если свет, то сейчас день? Значит, я спала больше восьми часов. Плохо! Очень плохо, но успокаивает знание — максимальное время усыпляющего заклинания не может превышать двадцати часов. Наверняка Лорд не хотел, чтобы я вмешивалась на протяжении целого дня. Хорошо! Обряд поистине удивителен, а моя реакция на защиту в момент проклятия служит эффектом неожиданности для Риддла. Прикрыв один глаз, морщусь, но всё равно осматриваюсь вторым. Я… дома. Это моя комната. Наше жильё на горной вершине. Здесь стояла кроватка Серпиуса… Подскакиваю с постели, бегло разглядывая себя. С недоумением отмечаю отсутствие боли в груди. Посмотрев за ворот рубашки, я нахожу рану более ровной и затянувшейся. По-видимому, Лорд использовал на мне целительное заклинание. Однако я не чувствую благодарность, поскольку предпочла бы мучиться от проклятия Долохова взамен спасения школы. Окончательно привыкнув к свету, замечаю под потолком серебристого оленя. Господи, сколько он ждал моего пробуждения? Гарри, как давно ты отправил послание? Подбегаю к нему, а Патронус спрыгивает с карниза и начинает говорить голосом Гарри: «Гермиона! Я не знаю, где ты, но надеюсь, что с тобой всё хорошо! После побега Пожирателей мы отправили раненых в больницу. Ликвидацией последствий нарушения Статута о секретности занимается Амелия Боунс, а помощью пострадавшим доверенные лица Скримджера» Пауза заставляет меня напрячься, но продолжение объясняет поведение Гарри, который понижает тон и надломленным голосом произносит: «Дамблдор погиб, Гермиона. Мы не смогли помочь» Прикладываю пальцы к вискам, подавляя слёзы. Я помню феникса, который спасал магглов. Профессор умер достойно. «Спустя час после его смерти Макгонагалл открыла камины Хогвартса, чтобы ученики заранее прибыли в школу, поскольку вокзал разрушен» Что? — Н-нет! — я хватаюсь за сердце с ужасом на лице. «Это хорошая новость, Гермиона, потому что родители боятся оставлять детей в Лондоне» Лучше бы они остались в Лондоне, Гарри! Мотаю головой, со страхом ища в комнате свою палочку, а олень продолжает говорить: «Мы со Снейпом и Ксантиппой возвращаемся в Хогвартс. Жду ответа!» — Гарри! — в пылу эмоций бросаюсь к Патронусу, но мои руки проскальзывают по воздуху. Мерлин, помоги! Это ловушка! Гарри, детям нельзя возвращаться в Хогвартс! Это… горящий котел. Настоящий улей! Резко останавливаюсь, не веря собственному озарению. Не может быть! «Своевременно» Он так сказал. Невероятно! Он уничтожит их! Он уничтожит всех! После тяжелого сражения на маггловской территории авроры едва ли смогут быстро среагировать на зов помощи. Никто не ожидает нападения на Хогвартс сразу же в день смерти профессора Дамблдора. Это… дико! Ужасно и дико! Жестокость Лорда достигает наивысшей точки кровожадности. Всеми способами стараюсь успокоиться, вспоминая, что Пожиратели тоже понесли потери, но у Лорда наверняка есть дополнительный отряд последователей или… О Господи! Или отряд магических существ! Нет! Они не посмеют нарушить границы школы. Запретный лес имеет свои особенности и правила! Разве? Оборотни и акромантулы так не думают! Её нигде нет! Я не могу найти волшебную палочку! — Акцио! Ничего. Ни шороха, ни треска. Где же она? Очевидно, Риддл не хочет, чтобы я вмешивалась, поэтому спрятал её. — Экспекто Патронум! — пробую беспалочковую магию, но с отчаянием встречаю слабую серебристую ленту. Магия до сих пор не восстановилась после Обряда по соединению души. Что же мне делать? Я даже не могу предупредить Гарри об атаке на школу. Не знаю, сколько я спала, но горькая интуиция подсказывает, что я опоздала, а самое ужасное — Гарри мог подумать, что уничтожил физическую оболочку Лорда во время битвы на Чаринг-Кросс-Роуд, поэтому ему даже в голову не может прийти, что Риддл нападет на Хогвартс. Пусть у меня нет палочки, но я должна узнать, что происходит. Мой камин заблокирован, но я верю, что выход есть. Не найдя в комнате плаща, я бросаюсь к двери в рубашке и джинсах. Кричу во всё горло, зовя эльфов, но ни один не отзывается. Только бы успеть! На первом этаже я нахожу невысокий камелёк и, низко наклонившись, захватываю горсть пороха, громко прокричав: — Кафе мадам Паддифут в Хогсмиде! — в глаза залетают частицы золы, а дыхание сбивается от жара, но через минуту я с грохотом падаю на колени знакомого кафе. Нет… не хватает слов, поскольку меня сразу сбивают с ног, толкая в сторону. Я отскакиваю от группы посетителей, чьи крики заглушаются падающими с потолка балками. — Бегите отсюда! — люди спешно делят между собой камин, желая сбежать, а я закрываю рот ладонью от спёртого запаха дыма. Опять! Всё пылает! Через толпу людей я выбегаю из кафе, застывая у крыльца. Десятки зданий… всё в огне. Вокруг суматоха, в небе кружат авроры на мётлах, подсказывая, как спастись поселению. Ни одного знакомого лица! — Простите, мне нужно попасть в Хогвартс! — кричу, что есть силы, обращаясь к аврору, но внезапно стены кафе разбиваются на несколько широких блоков, придавливая людей. Я вскрикиваю, отпрыгивая назад от падающей металлической перекладины. Авроры бросаются на помощь, а я не смею их отвлекать от спасения раненых, как вдруг… — Авада Кедавра! — зеленая вспышка освещает соседнее здание, из которого появляется Пожиратель смерти. Срываюсь к школе, когда аврор вступает в схватку, и резко заворачиваю за угол местного книжного магазина. — Невилл! — не узнаю свой голос, когда сталкиваюсь со знакомой мантией родного факультета. — Гермиона, нужно позвать на помощь! — запыхавшись, Невилл придерживает вывихнутую руку и с трудом говорит из-за разбитой нижней губы. — Все выходы Хогвартса заблокированы! В нас летит яркий желтый луч, заставляющий пригнуться к земле, однако Невилл быстро реагирует на противника и посылает оглушающее, а я громко спрашиваю: — Где Гарри и Рон? Ползу к Пожирателю, потерявшему сознание, узнав в нём Амикуса Кэрроу, и хватаю волшебную палочку. Ладонь сразу обжигают мелкие искры, а по телу пробегает неприятный озноб. Древко слишком неподходящее. Подозреваю боярышник, который плохо сочетается с моим характером… — Ступефай! — Конфринго! Вокруг раздаются крики дуэлянтов, вынуждающие Невилла оттолкнуть меня вглубь переулка. — Гарри в Хогвартсе, а Рон где-то здесь! — нерешительная интонация вызывает подозрение. — Хотя я не совсем уверен! — покачнувшись, Невилл опирается на стену, а я с испуганным возгласом замечаю у него рану на боку. — Невилл, подожди! Я сейчас! — пытаюсь использовать целительные чары, но у меня не получается использовать Обряд. От количества дыма с трудом можно увидеть солнце. Я колдую над ранением, думая лишь о том, что же натворил Том. Хогсмид практически стирается с лица земли, а хаос губит население. За что? Во имя чего? Почему из-за одного человека страдают тысячи? — Гермиона! — с придыханием Невилл низко опускает голову, подзывая меня наклониться ближе, чтобы услышать тихий шепот. — Сама-Знаешь-Кто уничтожил защиту Хогвартса и установил анти-аппарационный барьер. Что? Придерживаю лицо Невилла, судорожно исцеляя раны, а он продолжает: — Камины больше не работают, никто не может сбежать! Поле впускает в Хогвартс, но запрещает уйти, — Невилл бледнеет, когда кожный шов сужается, и прикусывает кулак, не издавая ни звука. Всё что я могу — слегка затянуть рану, но на большее не хватает знаний и практики. Помогаю ему подняться, сипло спросив: — Где Лорд? На этот раз Невилл краснеет, едва сдерживая гнев, но всё-таки вкладывает ровный тон в голос: — Не знаю. В Хогвартсе его нет. В связи с этим, у меня появляются вопросы о том, как Невилл сбежал из школы, но он поясняет сам: — Гарри отправил мне Патронус с просьбой привести авроров. Ясно, по всей видимости, Невилл уже был в Хогсмиде, когда активировался барьер. Удивительно, как только Лорду хватает сил для такой могущественной магии?! Но главный вопрос — зачем ему заложники? — Невилл, будь осторожен! Предупреди авроров, а мне нужно в Хогвартс! Не слушая более, я бегу к школе, поднимая над собой палочку. Жалкие магические крохи не смогут меня защитить в дуэли с Пожирателями, поэтому я использую легкие маскировочные чары, с помощью которых добираюсь до опушки Запретного леса. Выбегаю к мосту Хогвартса и… взвизгиваю от летящего в меня огромного дерева. Делаю неуклюжий кувырок по земле, спрятавшись под широким корнем, и… поражаюсь увиденному. Огромная территория между лесом и Хогвартсом сотрясается от яростной борьбы великанов и оборотней. Сотни волков в получеловеческом обличии нападают на противников одновременно с гигантскими пауками. Земля окрашивается в красный цвет, покрываясь частями оторванной плоти. Я зажимаю руками уши, слыша рычание и клекот жвал. — Человек! — в сантиметре от моей головы пролетает стрела. Господи! Только сейчас замечаю группу кентавров в тени Запретного леса, отбивающихся от пауков. Незнакомый кентавр делает маневр, ударяя паука копытами, и громко кричит, указывая в меня стрелой: — Уходи, человек! Быстро ищу путь, чтобы обойти разъяренных существ, когда меня замечает акромантул средних размеров. — Аранио Экземи! — повторяю несколько раз, отступая назад. Из палочки вылетает белый узор, отпугивающий членистоногое животное, но за ним ко мне подступают остальные. Споткнувшись, падаю на спину, с паникой смотря на огромные жвала арахнидов, пока по земле не проходит вибрация от копыт. Узнаю Флоренца, который ранит стрелой паука, дав мне возможность уйти. Поднимаюсь на ноги и бегу так быстро, как только могу. С болью на сердце вижу разрушенную гриффиндорскую башню, но другие части замка не особо пострадали от атак. — Орбис! — с правой стороны от входа раздается грубый мужской голос, но, к счастью, Пожиратель промахивается, а я успеваю услышать ответное заклинание профессора Флитвика. — Авада Кедавра! — крик с другого края замка и последующий удар тела вынуждают меня ускориться, но боль в груди мешает дышать. Рана снова открывается. Я боюсь встретить Долохова и получить новое проклятие, поэтому ставлю щит «Протего» и вбегаю в замок. На пути встречаются толпы испуганных второгодок. Профессор Вектор накладывает на окна и лестницы защитные чары, а я замечаю знакомые лица однокурсников и выкрикиваю: — Где профессор Макгонагалл? Не останавливаюсь, когда мне отвечают незнанием. — Где Гарри Поттер? — спрашиваю у гриффиндорца с третьего курса. — В подземельях! Больше не слушаю и бегу вниз, молясь, чтобы профессор Снейп и Ксантиппа были там же. — Гарри! — зову, поворачивая из одного коридора в другой, и слышу собственное эхо от каменных стен. — Профессор Снейп! Внезапно, рядом со мной гремит взрыв. Дверь кабинета отлетает вместе с человеческим телом, а из комнаты выкрикивают: — Круцио! — неизвестный мужской голос. — Протего! — это Гарри. Тогда кто же… — Гермиона! — с пола поднимается Джинни, отряхиваясь от деревянных щепок, а из кабинета звучат другие заклинания. — Джинни, что происходит? — не успеваю подбежать к ней, как в кабинете раздается треск стекла. — Импедимента! — после заклинания Гарри мы слышим шум упавшего тела, а потом к нам выходит победитель. — Г-гарри! — встретившись с ним, я с трудом могу сделать вдох, поскольку сердце болит от жалости за его внешний вид. На лице слишком много ран, нос сломан, очки разбиты, одежда в крови, тяжелая поступь. Посмотрев на меня, он на секунду прикрывает веки и с облегчением выдыхает: — Ты цела. Киваю, осматривая его повреждения, и с грустью перевожу взгляд на Джинни. — Где Рон? — тревожно смотрю на нее, боясь услышать страшный ответ. — В больничном крыле. Широко открываю глаза, прикрывая рот рукой. Только не это! Он ранен? Джинни делает глубокий вздох, стараясь скупо улыбнуться. — Помогает раненым. Повторяю облегчение Гарри. Слава Мерлину, с Роном всё хорошо, но, судя по разбитому состоянию Джинни, она знает о судьбе близнецов. Подавляю в себе жалость, ведь сейчас не время для бесед. Мы должны помочь остальным. Дрожу всем телом от холода подземелий и страха за судьбу друзей. Гарри подходит к нам, снимая с себя плащ. Накидывает его на мои плечи и произносит: — Нам нужно время, чтобы починить камины. Макгонагалл использует самые мощные заклинания, но они подействуют не сразу. Конечно! Она справится! Я уверена! Всё будет хорошо, но… — Гарри, почему Ксантиппа не может помочь древней магией? Спустя несколько секунд я теряю пол из-под ног, потому что Гарри с Джинни отводят глаза, печально покачав головами. — Она и… Снейп пытались предотвратить осаду Хогвартса и отправились к Волдеморту, но… Остановившись, Гарри поджимает губы, а я облокачиваюсь на стену, больно ударившись лопатками. Нет! — Но они так и не вернулись. Отчаянно мотаю головой в отрицании. Они бы не сдались! Лорд не мог их убить! Профессор жив! Ксантиппа не умерла! Лорд не стал бы их убивать… Разве? Забыла, кто он? Он возненавидел профессора за предательство, а Ксантиппу видел на Чаринг-Кросс-Роуд. Фактически, это она вернула ему душу… Нет! Нет! Том, пожалуйста, не надо! — Пойдем, Гермиона, мы должны вернуться к Макгонагалл, — чувствую ладонь на локте, но не могу пошевелиться. Внезапно, мы замираем от оглушительного звона, раздающегося от стен замка. Прикрываем уши, но от громкого шипения невозможно скрыться. Звон исчезает, заменяясь знакомым голосом искоренителя светлого естества: — Гарри Поттер! Если хочешь оставить в живых обитателей Хогвартса, приходи к Визжащей хижине. Голос, наполненный злобой и требованием, исчезает. Я не моргаю. Вот и всё. Теперь мне понятны мотивы Риддла. Как символично… Он решает пойти самым простым путём, предлагая Гарри умереть за нас. Подло и несправедливо. Ублюдок! — Гарри! Ты не можешь пойти, — Джинни хватает его за запястье, а я смотрю в решительные глаза моего друга. Смотрю. Смотрю. И опускаю голову, натянуто улыбаясь. Лорд знает… знает, что он придет. Пользуется благородством и честью гриффиндорца, который готов пойти на смерть. Что бы ни случилось, я отправлюсь вместе с Гарри. Не позволю Лорду его убить. Ни за что! Гарри не умрет! — Прости, Джинни! Я должен это сделать, иначе он прикажет оборотням войти в замок. Мы встречаемся с Гарри взглядами, ища поддержку. Я не отговариваю его, потому что знаю, что это бесполезно. Внутри кричу от бессилия и безысходности, но снаружи нужно быть сильной, ведь Гарри нужна поддержка. Я помогу, обязательно помогу! Использую всю свою силу, но вмешаюсь в дуэль! — Ты не можешь, это безумие, Гарри! — Джинни в панике отходит назад, закрывая руками лицо, как вдруг… Всё происходит в мгновения. Бывший противник Гарри приходит в себя, выскакивая через разбитую дверную арку. Джинни стоит у него на пути, вынуждая с яростным рыком прокричать: — Экспульсо! — Джинни! — Гарри бросается вперед, отталкивая её от заклинания и закрывая собой. Сила проклятия отбрасывает их в разные стороны, а я направляю палочку на Пожирателя: — Диффиндо! — он защищается, атакуя снова, но я ответно использую «Протего» и кричу, — Конфундус! — Редукто! — звонкий голос Джинни сопровождается сильной мощью заклинания, попадающим Пожирателю в грудь. Он теряет сознание, а мы… Господи! Мы подбегаем к Гарри. — Нет! — Джинни поворачивает его на спину. — Гарри! — со слезами смотрю на ранение в области живота, — Энервейт! — заклинание не возвращает его в сознание, но он дышит. Джинни колдует над его телом и достает из кармана восстанавливающее зелье, а я использую целительные заклинания. Не знаю, сколько проходит времени, но кровотечение останавливается. Я трогаю его лоб, слушаю дыхание и обнимаю Джинни. — С ним всё будет хорошо! — шепчу, немигающим взором смотря на Гарри, и киваю сама себе. Финал. Теперь это финал. Я не могу больше сражаться с судьбой. Она спасает Гарри неспроста. Я знаю, что надо делать. Знаю… — Джинни, — она плачет, нежно перебирая его волосы и смывая с лица кровь, — позаботься о Гарри. Она медленно поворачивается ко мне и глухо спрашивает: — А ты? Я отхожу на шаг и лгу: — Помогу Макгонагалл. Больше она не задает вопросов. Трансфигурирует небольшой матрас и укладывает Гарри, доставая дополнительные зелья, а я… Я разворачиваюсь. Вытираю слезы рукавом. Как удачно… Гарри отдал мне свой плащ. Опять судьба? Делаю шаг, осматривая одежду. Ещё один шаг. Провожу рукой по плечу. Шаг. Бинго! Шаг. Шаг. Шаг. Бег. Я крепко держу короткий, черный волосок, словно боюсь потерять алмаз. Так и есть. К этому всё шло. Бегу к кабинету зельеварения. Профессор Снейп, простите меня за воровство! Простите… за всё! Слезы собираются в уголках глаз, но я бегу к подсобке с зельями и вспоминаю слова профессора: «Прекратите ныть, мисс Грейнджер! Вы знали, с кем связались!» «Будьте осторожны, мисс Грейнджер, Тёмному Лорду не присуще благородство» Дорогой профессор, вы были правы! Всегда! Я знаю, что делать… Открываю дверь и обыскиваю полки на предмет нужного зелья. «Как далеко ты готова зайти ради спасения своих друзей?» Когда-то Том задавал этот вопрос. Сколько времени прошло с тех пор? Много. Целая жизнь. За один год я прожила целую жизнь. Я знаю, как далеко, Том! Я знаю… С восторгом хватаю колбу и открываю флакон. «Когда наступит час смерти, у тебя будет выбор» Слова кентавра проходят по разуму гулким эхом. Очень сложно выбирать, Ронан, но я знаю, как мне поступить… Добавив волосок, залпом осушаю склянку. Хватаюсь за полки, морщась от привкуса, и чувствую трансформацию. Тело сотрясается в легкой боли от изменения конечностей. Жаль, что оборотное зелье не изменяет голос. Сейчас, осознав будущее, я истерично смеюсь, ухудшив ощущения в теле. Ноги, руки, шея, лицо. Как непривычно носить короткие волосы! Зрение ухудшается, но я не трачу время и, застегнув плащ точно по размеру, бегу к выходу. Мне навстречу попадаются однокурсники, друзья и профессора, но я не отвечаю на вопросы про голос с небес. Все они и так понимают сообщение Лорда. Боюсь, что меня остановят, поэтому перепрыгиваю через ступени, закрываясь чарами. Ко мне кто-то обращается, кто-то кричит, но в голове лишь кадры из прошлого и его голос: «Жизнь тебя ничему не учит, не так ли, Гермиона?» Так ли, Том. Жизнь не учит, но учит опыт. Опыт ведет меня к тебе. Опыт, доказывающий, что есть только один способ спасти всех. Хогсмид, Хогвартс, кентавры, великаны, Гарри… нам нужно время, чтобы профессор Макгонагалл успела наладить каминную сеть, а Невилл нашел помощь. Отряд авроров из Хогсмида не поможет, нужна армия, поэтому Невиллу придется отправиться в Министерство. Нам нужно время… Я знаю, как достать лишние минуты. Том, мне так страшно! На этот раз ты не сможешь меня спасти. Вылетев из дверей, я пересекаю местность, чтобы быть как можно дальше от сражающихся существ. Мне не встречаются Пожиратели, по-видимому, Лорд приказал не трогать Гарри Поттера. Что ж, вот я — Гарри Поттер. Заклятый враг Тёмного Лорда. Нервы сдают, и я падаю на колени, хрипло вздохнув, но затем поднимаюсь и иду. Не бегу больше, а осторожно ступаю вниз по склону к Визжащей хижине. Иду и вспоминаю: «Ты не сможешь одолеть меня, и твои попытки принесут тебе болезненную смерть, Гермиона!» «С неимоверным удовольствием я убил бы тебя, грязнокровка, но ты можешь оказаться полезной» Издаю смешок, проглатывая слезы. Какая ирония — ты тоже прав, Том! Правы все, кроме меня. Ты столько раз угрожал мне, а теперь настало время исполнить угрозы. «Готовность к смерти предоставила тебе шанс использовать древнюю магию» Искренняя жертва состоит в том, что я встречаю смерть без условий. Не требую ничего взамен, а надеюсь лишь на одно — пусть моя смерть подарит Хогвартсу время, а Лорду мнимое довольство. Быть может, он отступит, увидев мертвое тело врага… Стоп! Нахмурившись, резко останавливаюсь. Меньше минуты мне нужно для того, чтобы… душа покрылась болью. Я осознаю чудовищную истину своего преступления… Мерлин! Я… я… забыла главное правило зельеварения. Оборотное зелье, сваренное профессором, сразу же теряет свойства, когда человек умирает. — Том… — с трудом переставляю ноги, зная, что направляюсь на суд. На суд своей совести. Скверна. Вокруг скверна, и я тону в пучине своих чувств, ведь знаю, какую боль причиню Лорду. Останавливаюсь, заметив вдалеке хижину. «У тебя есть шанс… отвлечь меня» Снова смеюсь, ведь сейчас я и вправду буду отвлекать Тёмного Лорда от убийства учеников и разрушения Хогвартса. «Грязнокровка, неужели ты думаешь, будто сможешь победить? Твои надежды напрасны и знаешь… твоя самоуверенность приведёт к смерти от моей руки» Если бы ты только знал, Том, как правдивы сейчас твои слова. «Только от моей» Так и есть. Этим должно всё закончиться. Мы воевали с судьбой, стараясь сохранить союз, но истина в том, что я отдаю себя в жертву ради… тебя. Отдаленно в подсознании я вспоминаю профессора и голос Гарри: «Снейп предположил, что Волдеморт может… измениться. Сказал, что больше чем смерти, он хочет его раскаяния» Профессор, ваше желание сбывается. «Или осознания потери» Получается так. Судорожно тру глаза, шепотом повторяя жалобную фразу: — Я не хочу умирать. Больно. Очень больно представлять, как красивый, темноволосый мальчик будет читать письмо матери. Серпиус обязательно спросит, почему всё произошло именно так. Как жаль, что я не написала ему больше. Серпиус, прости свою недалекую мать! Я не вернулась… хотя очень хотела вновь обнять тебя. Мама, папа! Я люблю вас! Крепко, сильно и нежно! Замедляю шаг. С плохим зрением Гарри сложно быть уверенной, но помимо Лорда у хижины находятся люди. Шаг. Дрожь. Слеза. Рукавом по лицу. Не смей плакать. Гарри не плакал бы! Лорд поворачивается в мою сторону, покручивая палочку в руках с тем же получеловеческим обликом. Шаг. Воспоминание. Зря я недооценивала прорицания, ведь кентавр оказался прав. «Ты умрешь от его руки» Помню, что гордо ответила Ронану: «Тогда свершится справедливость. Я умру за людей от руки темного мага, а вы защитите Хогвартс. Так и должно быть» Так и должно быть. Что ж, возможно. Подойдя ближе, я резко останавливаюсь, в душе радуясь двум закованным волшебникам. Они с ужасом смотрят на меня, извиваясь в кандалах и отпихивая Пожирателей. Профессор Снейп получает «Петрификус», а Ксантиппу придавливают к земле, но они живы… Хоть в чём-то моя смерть приятна. Я прощаюсь с жизнью, зная, что они живы. Внезапно тишину пространства заглушает истеричный смех. О нет! Только не она! За Лордом находится Эйвери, а моих учителей держат Родольфус и Беллатриса. Отмечаю, что Долохова не видно, но план по пленению Гарри Поттера может содержать скрытых под чарами помощников, поэтому я настороженно смотрю по сторонам. Хотя… разницы нет… «За их жизни заплатишь ты» Медленно сокращаю расстояние, стараясь не смотреть на профессора Снейпа. Его взгляд причиняет боль, в отличие от выражения Лорда, который расплывается в презрительной улыбке. Странное воспоминание, но я мысленно проговариваю его вопрос: «Теперь ты жалеешь?» Тогда я с уверенностью ответила, радуясь, что могу открыться: «Я не буду жалеть, даже если ты меня убьёшь» Удивительно, но это правда. Не жалею. Не посмею никогда. Между нами около двадцати метров. Я останавливаюсь. Не смотрю на ликующих Пожирателей и страдающих наставников. Смотрю в его глаза! Теперь в них только ненависть и отвращение. Верно, сейчас я Гарри, который в младенчестве уничтожил его… Все мысли исчезают, когда сознание шепчет, кем для меня является этот человек. «Ты знаешь, что я могу живьем содрать с тебя кожу? Понимаешь, как хрупки твои кости в моих руках? Тебе известно, как сильно ты мешаешь мне?» Бесконечные вопросы тускнеют, когда я вспоминаю другое… более важное, настоящее и дорогое… «При каждой встрече ты удивляешь меня всё больше» Не могу справиться с собой и всхлипываю, вызвав презрение Лорда и смех Пожирателей. Они говорят, как жалок Гарри Поттер, а я слушаю своё подсознание, которое говорит любимым голосом: «Мне безразлично существование всех волшебниц, кроме тебя» Том! Если бы я знала, как сильно буду страдать от печальной любви, то не посмела бы прийти сюда. Как только тело Гарри упадет на землю, ты увидишь трансформацию и… тебе будет больно… «Я не хочу, чтобы ты забывала, грязнокровка» «Гермиона, ты для меня важнее крестражей» Слова омывают душу слезами, ведь я собственными руками убиваю тебя. «Я скучал по тебе!» «Ты особенная, потому что обладаешь умением наполнять смыслом бессмертие» Мне очень жаль, любимый! Очень жаль. Я делаю шаг вперед, сильно сутулясь. Случайно задеваю взглядом профессора Снейпа и будто бы замечаю странный блеск его глаз. Наверное, он догадывается, что с Гарри что-то не так, ведь… я низко опускаю голову, делая ещё один шаг. Всё теряет смысл. Жизнь теряет смысл, когда я поднимаю взгляд на Лорда, который расслабленно зажимает палочку между указательным и средним пальцами. В такт смеху Лестрейндж бьется мое сердце, содрогаясь в необратимом финале… — Теперь тебе никто не поможет, Гарри, — произносит Лорд, понижая голос на неприятном для него имени. Не двигаюсь, ожидая смерти. Смотрю на него, а разум подкидывает теплую фразу: «Лайнус достоин лучшей защиты своей матери» Я успела увидеть твой взгляд, когда ты смотрел на нашего малыша. Это самое дорогое воспоминание из всех. Мерлин, почему именно так? Почему я умираю от рук человека, которого люблю всем сердцем? Ты прав, мой Лорд, я лицемерная и эгоистичная, ведь скрываюсь в смерти от ответственности перед обществом за любовь к темному магу. Скрываюсь от тебя. Мне легче умереть, чем участвовать в будущем. Помнишь мои слова? Я сказала: «Больше всего на свете я боюсь твоей смерти! С чувствами я смирилась и храню тебя глубоко в сердце, но знаю, что оно разорвется на части, когда ты исчезнешь! Если не исчезнешь ты, то умрут мои друзья, но и этого я не смогу пережить. Смерть в любом случае придет за мной, потому что я не смогу жить без тебя» Что ж, всё так. Эгоизм… Прости, Том! Я трусливо убегаю, отдавая тебе в руки ответственность за свою смерть. Это мое преступление! Я не достойна древней магии, поскольку совершаю страшный грех. Своей же смертью убиваю того, кто любит меня… заставляю убить того, кто постоянно защищал от смерти. Это не ирония, это трагедия. Волдеморт делает ещё один шаг и поднимает палочку, а я смотрю в его глаза, услышав тихое шипение: — Грязнокровка тебя больше не спасет. Не моргаю, наблюдая, как его губы трогает улыбка. Настоящая. Господи. Пожалуйста, Том, молчи, я не могу слушать… — Я позабочусь о ней после твоей смерти, — его язвительная интонация достигает во мне сокровенных глубин, ведь между строк он говорит правду, в которую верит. Он напрягает ладонь. Ксантиппа пытается вырваться, но тщетно. Профессор смотрит на меня. Я высоко поднимаю голову, скрещивая взор с вызывающим взглядом Риддла. Свожу брови, посмотрев на него с теплотой. Прости… Он слегка прищуривается, но я сразу же наклоняю голову, испугавшись разоблачения. Если он поймет, что это я, то просто лишит сознания, отправив домой, а затем уничтожит всех остальных. С трудом делаю каменное лицо, и это… достигает нужной реакции. Былое презрение. Риддл взмахивает палочкой. Секунда. — Авада Кедавра! — зеленый свет появляется на кончике палочки. Секунда. Мой Лорд! Повелитель сердца и Господин… я не сдерживаюсь: — Прости меня! — мой голос, мой крик, громкий и звонкий. В свете проклятия я не вижу родного лица. Секунда. Луч достигает моего тела. Секунда. Смерть. Темнота. Пустота. Жизнь потеряла смысл…