Фортуна Фатум

часть 9

В комнату заходит Пожиратель. Тот же, что и в прошлый раз. Подозреваю, он живёт в этом доме. — Идём. Я с таким большим желанием хочу сбежать отсюда. Седрик не успел сказать, какие планы на меня у Риддла, а сейчас ведь наверняка поведут к нему. Быстро осматриваюсь, но заранее знаю, что Седрик не сможет пойти со мной, вряд ли я отправлюсь в незащищённую чарами комнату. Быстро наматываю свободными кольцами поводок на шею, чтобы не мешал, и выхожу за дверь. Коридор, ободранные обои, скрипучий пол, тусклое освещение. На этот раз меня не лишают зрения.

Пожиратель слегка подталкивает меня палочкой в спину, я слышу за собой его голос: — Даже не думай пытаться сбежать. Киваю и иду по коридору, Пожиратель ступает следом. Он поворачивает меня несколько раз, налево, потом направо, затем опять налево, пока, наконец, мы не доходим до широкой деревянной двери. Остановившись, я медленно поворачиваюсь к нему, но светлая маска молчит, лишь отступает на шаг и кивает на дверь. Как же я хочу избежать встречи, но у меня нет выбора, поэтому делаю глубокий вздох, с тихим щелчком открываю дверь и захожу. Сразу же облегчённо выдыхаю, закрывая за собой дверь. Никого. В комнате нет никого. По сравнению с другими помещениями, здесь хорошее освещение и ухоженная мебель. Комната небольшая, но с высокими потолками. Обстановка напоминает деловой кабинет. Я стою прямо напротив массивного дубового стола с большим креслом. Справа от меня две двери, а слева камин. Огонь не горит, но в кабинете светло и не холодно. Невольно наслаждаюсь теплом. Минимум мебели, нет даже стульев для посетителей напротив стола, как у моих родителей на работе. Естественно, Его Сиятельство предпочитает чтобы посетители стояли перед ним на коленях. О комфорте других не может быть и речи. Невесело усмехаюсь и подхожу к столу. На всякий случай, оборачиваюсь вокруг, вдруг я всё-таки не одна. Пусто. На столе много сложенных свитков, книг и бумаг. Мой взгляд цепляет вчерашний выпуск «Ежедневного пророка». Боюсь трогать вещи в кабинете Лорда, но обложка главной страницы поражает меня настолько, что страх заменяется изумлением. Быстро хватаю газету и листаю её до нужной страницы. Мои глаза широко раскрываются от удивления, когда я читаю заголовок. «Сокурсница знаменитого Гарри Поттера продолжает дело своего друга» — гласит название, а я прохожусь по строкам: «Неожиданное спасение отряда авроров вызывает восхищение населения Британии юной ученицей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс» «Гермионе Грейнджер надоело быть в тени своего друга» «Рискуя своей жизнью, магглорождённая волшебница отправилась спасать граждан Великобритании» «Аврор Центра борьбы против тёмных сил Нимфадора Тонкс дала уникальное интервью, подробности на стр.7» Нервно зачёсываю волосы назад и переворачиваю страницы. Ведь всё не так. Я случайно оказалась там, а теперь они сделали из меня героиню. С ужасом думаю о том, что они целенаправленно отметили, что я магглорождённая. В начавшейся войне против Волдеморта Министерство пытается хоть чем-то успокоить население. Но магглорождённым всё равно следует защищать свои семьи, они не должны слушать журналистов «Пророка», которые изо всех сил стараются доказать их безопасность. В интервью Тонкс говорит о моём похищении Пожирателями и спасении отряда от дементоров. Тонкс. Что она рассказала Гарри? Указала ли она уничтожение Метки? В ярости кидаю газету на стол, опрокидывая золотую чернильницу. — Занятное чтиво, не так ли? Вздрагиваю и резко разворачиваюсь, прижимаясь к столу поясницей. Он близко. Прямо напротив. — Новая надежда магического мира, да? Юный талант и храбрость Гриффиндора… — ещё чуть-чуть, и я утону в его иронии. Меня волнует наша близость, а он, как ни в чём не бывало, спокойно стоит и рассматривает меня внимательно, и, я бы сказала, испытующе. Он высокий, я с трудом достаю до его плеча, а сейчас, ещё сильнее сжавшись и слегка откинувшись на край стола, я кажусь ещё меньше. С трудом заставляю себя открыть рот: — Все вокруг знают, что они всегда преувеличивают, — хочу, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно, но слышу лишь свой негромкий шёпот. В данный момент я ощущаю неудобство из-за того, что он не отходит назад, а нависает надо мной. — Неужели? — какой-то нездоровый огонёк вспыхивает в его глазах. Мне хватает этого, чтобы запаниковать. Я начинаю уходить влево, но он преграждает мне путь, вытягивая руку и зажимая край стола. Чувствую, как сбоку она касается моей талии. В панике возвращаюсь на прежнее место и сильнее выгибаю спину над столом. Мы оказываемся ещё ближе друг к другу, а я не могу замедлить удары своего сердца и восстановить дыхание, поэтому прерывисто дышу ртом, периодически облизывая пересохшие губы. — Всегда найдутся люди, которые верят во всё, что им навязывает пресса, — его вторая рука опускается на стол с другого края, так же как и первая. Он опирается на стол, между нами теперь минимальное расстояние. Я в ловушке. Выгнуться назад больше не могу, рискуя сломать позвоночник. А он ждёт… я вижу это по слегка прищуренным глазам, по их блеску и приподнятому уголку губ. Он ждёт моего поражения и просьб о спасении. Как же сильно меня раздражают его властолюбие и деспотизм. Такие люди, как он, не прислушиваются ни к чему и донельзя самоуверенны. Как же мне хочется спустить его с небес на землю и доказать, что он может быть не таким всемогущим. Злость и желание убрать его ухмылку с лица побуждают меня вздёрнуть подбородок и с дерзкой интонацией, невзирая на страх, сказать: — Умные люди не будут слепо следовать чужим указам, они будут поступать так, как сами посчитают нужным. Моей храбрости хватает на ровный тон, но, услышав неприятный царапающий звук его ногтей по краю стола, я осознаю, что сказала на самом деле. Не понимая заранее двойного смысла своих слов, я случайно напомнила моё собственное отношение к его указам. Страх перед его яростью заставляет меня опустить голову, сильнее сжаться и пролепетать низким голосом: — То есть… я хотела сказать… не все верят журналистам… я… люди не слушают по иным причинам… то есть… они… — Замолчи, — грозное шипение вынуждает резко закрыть рот. Зажмуриваюсь до боли в глазах и дрожу всем телом, мысленно готовя себя к Круциатусу. Проходит минута и ничего… Я открываю глаза и осмеливаюсь посмотреть на него. Лучше бы я этого не делала. Он дышит глубоко и часто, словно заставляет себя успокоиться и смотрит на меня. Его глаза притягивают моё внимание, потому что такой взгляд он не показывал мне ранее. Сложно его описать. Немного злости, чуть-чуть любопытства и… странно, но подходящее слово больше похоже на… одобрение. С примесью гнева. Потом, как по мановению волшебной палочки, выражение его лица резко меняется, и я вновь вижу не выражающую ничего маску. — Ты считаешь себя умной, — он отпускает меня, но в течение двух секунд я чувствую мимолётное скольжение его руки по моей талии, затем обходит стол и садится в кресло. — У тебя будет шанс доказать это. Я стою перед его столом, подбираю слова для вопроса и уже открываю рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, как вдруг он поднимает руку и призывает к себе книгу. Потрёпанность издания и кожаный переплёт доказывают, что она очень старинная или перечитанная не один раз. Он кладёт книгу на середину стола и постукивает пальцами по корешку. Откидывается на спинку кресла, пронзая меня внимательным взглядом. — С неимоверным удовольствием я убил бы тебя, грязнокровка, — его грубый тон быстрой судорогой проходит по моему телу, — но ты можешь оказаться полезной. Лорд кивает на книгу. У меня нет выбора и я беру её в руки. Пальцы немного дрожат, я боюсь проклятия или ещё чего-нибудь. Старинные книги и книги по тёмной магии опасны так же, как и боевые заклинания. Открываю первую страницу: «Магические обряды и Обряд Жертвы». Последние два слова цепляют меня больше остальных. Не представляю, где Риддл достал эту книгу! Ещё раз смотрю на обложку и провожу пальцами по корешку, не скрывая восхищения. Древняя магия — настолько неизученная ветвь магии, что информации о ней практически нет. Я не знала случаев её использования до происшествия с Лили Поттер. В школе не преподают данную тему, так как мало источников и примеров для изучения. Обряд Жертвы — это и есть насыщение определённых заклинаний своей жертвенной магией. То, что я совершила в Азкабане, являлось Обрядом Жертвы. Улыбаюсь и прикусываю губу, листая бесценное издание, и только звук негромкого постукивания пальцев по поверхности стола отвлекает, возвращая в реальность. О нет! Я совсем забыла о нём!