Падаю в сугроб, держась за горло в удушье, и ползу от десятка арахнидов, которые окружают меня со всех сторон. Использую последнюю возможность и посылаю невербальное заклинание: — Аранио Экземи! Пауки замедляются, но горло сдавливает сильнее, и со слезами на глазах я слышу проклятие: — Ваддивази! Арахнид поднимается в воздух и летит ко мне, а я падаю навзничь и хриплю от нехватки кислорода. За секунду до броска паука направляю потоки магии в древко палочки и мысленно кричу: — Протего! — арахнидов отбрасывает невидимая волна, а я добавляю заклинание, прочищающее дыхательные пути, — Анапнео! Делаю хриплый вдох спасительного воздуха и громко кашляю. Снаружи горло болит от ногтей, а внутри горит от глотания слюны. Мне нужна минута отдыха. Немного. — Релассио! О нет! Инстинктивно отскакиваю от жгучего кипятка в сторону и выставляю щит, но меня атакуют снова: — Ступефай! От боевого заклинания я врезаюсь спиной в дерево и, ударившись головой, кричу ответное: — Экспеллиармус! У меня болит всё тело, а уши закладывает от морозного воздуха. Не слышу, отбивается ли щитом противник, и сползаю по дереву вниз. Мне так плохо. Ну что за Рождество?! Сначала Тот-Чей-Филин-Оказался-На-Моём-Подоконнике взрывает нервную систему, теперь на меня натравляют пауков. Дух Рождества исчезает, и появляется Демон Отчаяния. Греки — добродушные и отзывчивые люди? Да неужели, уважаемый профессор Дамблдор?! — Дорогая моя, очень плохо! — слышу хруст снега и чувствую прикосновение ко лбу, — даже хуже, чем я предполагала! — Я стараюсь, мадам. — Ты стараешься защититься, а не жертвовать собой, — мне подают руку, и я медленно поднимаюсь, опираясь на дерево. — Я жертвую собой, чтобы защититься. — Ты думаешь об ответной атаке и концентрируешься на противнике, а не на себе. — Когда тебя окружают пауки, очень сложно не думать об атаке. — Но ты должна, милая, — мадам встаёт напротив и вновь нацеливает на меня палочку, — Гермиона, запомни, искренность, желание, жертва, а не нападение. Устало киваю и разминаю плечи для нового задания, а мой новый учитель добавляет: — Твои мысли должны быть не о том, чтобы выставить щит для спасения, а о спасении, чтобы выставить щит. — Мадам, я сожалею, но это бессмыслица. Всё равно главная цель состоит в выживании. Ксантиппа хмурит брови и испепеляет меня пренебрежительным взглядом. Её голос наполняется стальными нотками: — Вот по этой причине Обряд Жертвы не изучается дилетантами! Внезапная злость побуждает меня ответить на завуалированное оскорбление, но в тот же момент я задумываюсь о её словах. Как бы тяжело мне не было, Ксантиппа права. Я учусь, чтобы пользоваться древней магией, а не спорить по пустякам с учителем. Делаю глубокий вдох, принимаю дуэльную стойку и искренне сознаюсь: — Вы правы, мадам Насдарис, — киваю сама себе и тише произношу, — но я не хочу быть дилетантом, поэтому буду стараться. Удивлённое одобрение моим словам в её глазах придаёт уверенности, и я поднимаю палочку. — Продолжим, моя дорогая. Экспульсо! *** — В Англии отвратительная погода, Гермиона, — после пяти часов на морозе я коротко соглашаюсь и не исправляю ошибку учителя о местонахождении Хогвартса. Добавлять, что в Шотландии климат более суровый, чем во всей Великобритании, не имеет смысла, поскольку Ксантиппа не собирается надолго оставаться у нас. Она очень выделяется среди остальных обитателей Хогвартса. Загорелая, высокая, с тонкими кудрявыми волосами и в маггловском костюме. Мне неудобно спрашивать о её происхождении, но подозреваю, что она не чистокровная, а по возрасту приблизительно ровесница маме. — В моей школе гораздо больше факультетов, подобная система образования не вызывает соперничества между студентами, — как только заходим в Большой зал, нас подзывает профессор Макгонагалл, а Ксантиппа обращается к ней, — Минерва, здесь так мало учеников, я бы посоветовала соединить столы. Не знаю, куда себя деть, и отхожу к гриффиндорскому столу, но Ксантиппа останавливает меня за рукав. — Дорогая, завтра у меня не будет времени побеседовать с тобой, поэтому приглашаю занять соседнее место. В растерянности смотрю на преподавательский стол, но, встретившись взглядом с деканом, вижу согласие и сажусь рядом с гречанкой. У меня много вопросов, но я сдерживаюсь из последних сил. Жду, когда она начнёт диалог. — Итак, милая, задавай свои вопросы, — после минутного осмотра рождественских украшений она поворачивается ко мне. Бегло оглядываю праздничные блюда и делаю глоток из бокала. Морщусь от терпкого вкуса, напоминающего пунш, и спрашиваю: — Почему так мало людей используют жертвенную магию? — Есть теория, что она доступна только магглорождённым. Изумлённо смотрю на Ксантиппу и не могу поверить в правдивость её слов. Я не ожидала подобной информации и не задумывалась о том, что самый известный Обряд Жертвы использовала магглорождённая Лили Поттер, так же как и я. — Почему? — Очень мало зафиксированных случаев, — учитель поднимает бокал и дотрагивается до моего, я снова делаю глоток, — но те, которые известны, были произведены магглорождёнными. Разговор полностью поглощает мой разум, и я не акцентирую внимание на том, что мне по ошибке достался алкогольный коктейль. Делаю пару больших глотков и собираюсь снова вступить в разговор, но мадам меня опережает: — Альбус согласен со мной, — улыбка очень украшает её лицо, и я думаю, что у них с директором очень хорошие отношения, — в ином случае, Поттера и его рыжего друга тоже обучали бы древней магии. В этом есть смысл. У Гарри отлично получилось бы жертвовать собой ради других. Поскольку обучают только меня, возможно теория о силе магглорождённых может подтвердиться. Я делаю последний глоток, но не успеваю поставить бокал на стол, как в нём опять появляется пунш. Смотрю на багровую жидкость, и цвет неумышленно напоминает мне… Нет! Только не снова! В панике залпом выпиваю пунш, но напиток вновь появляется, и я со звонким стуком ставлю его на стол. Те немногие учителя, которые остались в Хогвартсе, обращают на меня внимание, но Ксантиппа начинает разговор о наших школьных традициях, и они вступают с ней в диалог. Какое-то время я размышляю о полученных знаниях. К обязательным пунктам Обряда — искренности и знанию, добавляется маггловская кровь. Почему? Предки чистокровных никогда не признавали силу магглорождённых, но магия в каком-то смысле разумна и наделила слабых великой силой. Быть может для защиты, а может для хранения знаний. Ведь магглорождённых не так много и лишь единицам известен Обряд Жертвы. Сложно представить, что случится с магическим обществом, если все узнают об этом. Такой силы будут бояться и истреблять носителей. Голова раскалывается от мыслей, и я снова выпиваю напиток. Не могу наслаждаться десертами и пью только пунш. С другой стороны, Ксантиппа подтверждает мою догадку, что жертвенную магию нельзя использовать во вред, поэтому магглорождённые не смогут её использовать для порабощения, а значит не несут угрозу для чистокровных. Хотя, если затрагивать психологические аспекты, подобные Малфоям начнут истреблять нас из-за принципа, что мы обладаем могущественной силой. Возможно, даже силой великого Мерлина. Так всё сложно… во рту пересыхает. Беру бокал и подношу к учителю, чтобы чокнуться. Не верю глазам, но, по-моему, она мне подмигивает. Я улыбаюсь в ответ и расслабленно откидываюсь на спинку стула. Постепенно начинаю думать об абстрактном и даю передышку разуму. Меня толкают в бок, и я медленно поворачиваюсь к Ксантиппе, которая допивает очередную порцию пунша. — Я убедила Минерву, что тебе нужен отдых, поэтому не стесняйся. Удивительные наивные учителя. Конечно, я понимаю, что нельзя много пить алкоголя, но после третьего бокала у меня появляется желание… отпустить. Всё отпустить в рождественскую ночь и забыть обо всём на утро. Учитель теперь не кажется требовательным, древняя магия не считается сложной, одиночество скрывается компанией гречанки, а беспокоит меня только… багровый цвет пунша. Вот точно… как его глаза в очередную смену настроения. Что-то среднее между яростью и спокойствием. Не могу справиться с собой и задаю Ксантиппе вопрос: — Мадам Насдарис, — немного понижаю голос, когда на меня обращают внимание другие учителя, — вам нравится красный цвет? Тихонько усмехаюсь её искреннему удивлению, но она улыбается мне и отвечает: — Смотря с чем сочетать. Снова подмигивает мне, а я радуюсь единомышленнику и задорно произношу: — Полностью согласна с вами, — поднимаю вверх палец и несколько раз подтверждаю слова взмахом, — сочетание с чёрным даёт неплохой контраст. — В самом деле? Активно киваю новой подруге и подношу палец к виску, облокачиваясь локтем на стол. Делаю глоток и говорю: — Яркость цвета создаёт отталкивающее впечатление и предупреждает об опасности. — Опасности? — Да, так и есть, мадам, — мы снова чокаемся, и я добавляю, — а когда появляются зрачки, то вовсе следует бежать, а то ударишься головой о потолок. — Зрачки? — Да, вертикальные линии, — делаю глоток и провожу двумя пальцами вертикаль по воздуху, — они всегда всё портят. — Ты хорошо разбираешься в цветах, дорогая! — Конечно, но знаете, что мне больше всего нравится, — я наклоняюсь к гречанке ближе и шепчу свой секрет, — момент, когда начинает сиять янтарь, а потом отблески медленно собирают в себя все оттенки красного и закрываются тьмой. — Тьмой, милая? — Да, мадам, — я шепчу ещё тише, повторяя её подмигивание, — совершенной, таинственной и необъятной тьмой. Киваю учителю и снова откидываюсь на спинку стула. Выпиваю очередной бокал пунша и съедаю клубнику. Теряю счёт времени, но некоторые учителя покидают праздничный стол и желают всем спокойной ночи. Декан провожает первогодок, а я с грустью запиваю пуншем воспоминание о его глазах. От осознания, что мне хотелось бы их сейчас увидеть, становится ещё хуже. Жаль, что рядом нет Рона, он бы сказал несколько фраз о моём сумасшествии, и я бы отвлеклась от фантастически невозможной тоски по своему собственному мучителю. Не хочу покидать Большой зал и представляю своё депрессивное состояние в пустой комнате или гостиной Гриффиндора после праздника. Одинокая слезинка бежит по щеке, и я быстро смахиваю её рукавом. Я так много выпила, что не могу связно мыслить и едва замечаю прикосновение. Ксантиппа хлопает меня несколько раз по руке и с улыбкой спрашивает: — Гермиона, у вас всегда так скучно в Хогвартсе? Отчаянная львица во мне встаёт в полную боевую стойку и собирается защищать родные стены, но готовые слова закрывает собой воспоминание: «отчаянная львица». Том, уходи! Уходи из моих мыслей! Я только отрицательно мотаю головой и еле слышно говорю: — Нет, мадам, только сегодня. Глубоко вздыхаю и собираюсь возвращаться в башню, но слышу голос учителя: — Называй Ксантиппой, пожалуйста, — собираюсь отказаться говорить её имя из-за уважения к старшим, но голова слегка кружится, и я лишь киваю. — Я собираюсь отправиться в ближайшую деревню, не хочешь со мной? Алкоголь мешает мыслить, но я по-прежнему помню об опасности и военном положении, поэтому прочищаю горло, чтобы придать серьёзности в интонацию: — Сейчас в Хогсмиде небезопасно, Пожиратели смерти могут… — Гермиона, Хогсмид окружают авроры, подозрительные места закрыты на праздники, а вокруг деревни установлен анти-аппарационный барьер. — Профессор Макгонагалл не разрешит покидать школу. — Если сама не уйдет на празднование… Удивленно поднимаю брови и случайно представляю декана в «Сладком королевстве» за поеданием шоколадного зефира. Смеюсь себе в ладонь и спрашиваю себя, зачем пила пунш?! Ностальгия по приключениям с друзьями потихоньку берёт верх над разумом. Я всегда отговаривала Гарри нарушать правила, но любопытство и преданность побуждали к содействию, и я не могла отказать. Мне страшно отправляться в Хогсмид. Делаю последнюю попытку, чтобы найти оправдание для отказа: — Откуда вы знаете про защитный барьер… — взмахиваю ладонью в сторону, чтобы конкретизировать вопрос, — и остальные меры безопасности? Ксантиппа весело смеётся и берёт пунш: — Греки умеют получать удовольствие от жизни, — опять подмигивает и добавляет, — спрашивала у Альбуса, он сказал мне про дополнительную защиту Хогсмида. Нервно двигаю нижней челюстью и нерешительно переминаюсь с ноги на ногу, всё-таки у меня нехорошее предчувствие. Учитель надевает верхнюю мантию и говорит: — Альбус говорил, что некий Гром… Грим… — Грюм? — Точно, дорогая, — напоследок Ксантиппа снова делает пару глотков и произносит, — Грюм обезопасил Хогсмид от Пожирателей анти-магическим полем. На мой немой вопрос она отвечает: — Во многих местах запрещено колдовать и пользоваться каминной сетью, разрешены лишь хозяйственные и целительные чары. — Во многих, но не во всех? — Теперь я понимаю, почему ты так нравишься Минерве. — Мне просто… — не могу подобрать правильное слово, поэтому говорю правду, — страшно. Учитель снисходительно улыбается и мягким голосом говорит: — У тебя удивительные возможности и неплохие навыки, — кладёт руку мне на плечо и тише добавляет, — ты сможешь защитить себя древней магией, если искренне захочешь. Больше она ничего не говорит. Берёт фетровую шляпку и направляется к выходу. У меня есть минута, чтобы решиться. Что может случиться в Хогсмиде без возможности пользоваться боевой магией и аппарацией?! Возможно, там и впрямь безопасно. Авроры защищают деревню от Пожирателей, да и некоторые ученики бронировали столики в трактирах. Чего я боюсь? Не встречу же я там Лорда за уютным столом «Сладкого королевства» при поедании зефира с профессором Макгонагалл… Это невозможно! Поэтому я догоняю своего нового любимого учителя и радостно объявляю: — Ксантиппа, подождите меня, я только надену пальто. Либо адреналин от алкоголя, либо счастье от прощания с пустой гриффиндорской комнатой, но я быстро появляюсь у ворот школы, и мы отправляемся в Хогсмид. *** Как же здорово! В «Трех метлах» всегда сложно найти столик, но нам повезло, потому что мы встретили профессора Флитвика и учеников Когтеврана, а за соседним столом сидел Хагрид. Я долго общалась с ним и, желая забыться, заказывала себе алкоголь. Мерлин, прости, я только один раз. На праздник. Ученики с моего курса тоже выпивают, а Ксантиппа рассказывает забавные истории про Грецию. Мне нужна передышка. Голова сильно кружится, и я незаметно выхожу на крыльцо. Вдыхаю морозный воздух и расслабляюсь. Со всех сторон территорию патрулируют авроры. Я чувствую себя в безопасности.

ВЫ ЧИТАЕТЕ
Фортуна Фатум
FanfictionКНИГА НЕ МОЯ Он наклоняет голову к плечу и делает шаг в сторону. Мы не приближаемся друг к другу, а обходим по кругу. Медленно. Шаг за шагом, не прерывая зрительный контакт. Так хищники окружают свою жертву. Сейчас битва не магии, а битва естества...