Фортуна Фатум

Часть 108

«Когда ты родился, я дала обещание, что всегда буду заботиться о тебе, но сейчас я с тревожным сердцем боюсь нарушить клятву. Возможно, я сегодня погибну. Когда ты вырастешь, то узнаешь тайну своего рождения, узнаешь кем была я и кем был твой отец. Что бы ни произошло, ты должен быть сильным и понять главное — каждый поступок приводит к последствиям. К сегодняшнему дню меня привела судьба. Так же, как и твоего отца Тома Марволо Риддла. История не исчезнет со временем, поэтому я уверена, что ты узнаешь факты его биографии, но какие бы чувства ты не испытал, узнав правду, я хочу признаться тебе… Твой отец был ценностью моей жизни. Светом и тьмой, счастьем и горем. Я не жалела ни об одной секунде, проведенной рядом с ним. Не оправдывая его жестокость, я принимала реальность и боролась против Тома на стороне светлых волшебников, но сердце хранило настоящую, преданную любовь. Мой дорогой и милый львёнок, поступки твоего отца жестоки и беспощадны. Ты не должен восхищаться тёмными искусствами, не должен оправдывать несправедливость и равняться на Тёмного Лорда. Знай, что я всегда защищала тех, кто страдал, и воевала за любовь и счастье. Ты мой сын, отважный, храбрый и благородный! Я искренне верю, что ты выберешь правильный жизненный путь, но умоляю тебя — не забывай о боли других людей. Не стань таким, как Том. Единственная светлая сторона его души принадлежала мне. Он дорожил мной и всегда спасал, а когда родился ты, я увидела настоящие теплые чувства родителя к сыну. Ты был ему очень дорог, так же как и я! Но его жажда власти, самолюбие и амбиции запрещали останавливаться. Ему ненавистен весь мир, поэтому он выбрал жестокий путь безжалостного тёмного мага, готового на всё, ради победы над врагами. Гнев, ярость, злость, суровость, коварство — черты, разрушающие душу. Не позволяй им испортить тебя. Верь в чувства, дружбу, привязанность и любовь. Я плачу сейчас, потому что не хочу расставаться с тобой. Надеюсь, что смогу вернуться, но если нет, то тебе передадут это письмо через несколько лет. Мне нестерпимо тяжело прощаться, но я хочу, чтобы ты знал — твои родители любили тебя! Том и я, мы любили тебя. Любим сейчас и всегда будем любить! Серпиус, прости за то, что покинула тебя! Мне больно, очень больно…» Перо выпадает из дрожащей руки, оставив небольшое пятнышко в углу пергамента. — Серпиус, — горько плача, я подбегаю к кроватке, подхватывая мальчика на руки. По-видимому, мои действия нарушают крепкий сон, поскольку малыш начинает плакать, но… я не могу иначе. Прижимаюсь к нему, проглатывая слезы, и опускаюсь на колени, не в силах держаться на ногах. — Гермиона, что случилось? — за спиной раздаются торопливые шаги из коридора, а затем меня обнимают нежные мамины руки. Она гладит меня по голове и тревожно нашептывает какие-то слова, но я продолжаю держаться за сына, словно боюсь, что его отберут. Так и есть… только это я отбираю себя от него. Первоначальная идея с письмом состояла в точных фактах и причинах войны между его родителями, но затем строки превратились в крик души, где я советовала ему как жить. Слишком тяжело… я не хочу, чтобы он когда-нибудь прочитал письмо, потому что это означает мою смерть. Не хочу умирать! Не хочу покидать его! Господи, теперь я понимаю слова бабушки, которая всегда плакала при разговорах о войне. Вспоминаю старые письма с фронта и плачу… а самое печальное то, что я не могу всё бросить и сбежать. Дело не в совести, а в ответственности. Смею ли я говорить о благородстве и смелости, если трусливо убегаю от страхов?! Нет, не смею, но говорю, а значит должна соответствовать сказанному. Повернувшись к беспокойному лицу мамы, сипло втягиваю в себя воздух и смаргиваю слезы. Она бережно берет Серпиуса, начиная покачивать и успокаивать плач, а я опираюсь спиной на кроватку и, низко опустив голову, тихо произношу: — Когда придет время, покажи ему письмо, — указываю на пергамент и грустно смотрю на родных, будто вижу в последний раз. *** На плащах отсутствуют аврорские значки. Общий приказ командующего Кингсли — надеть глубокие кожаные капюшоны. Гарри прав, Орден и аврорат действуют в едином сопротивлении, поэтому каждый участник придерживается строгой униформы, помогающей скрыться в сумрачной темноте. Вечером третьего дня профессор Снейп забрал нас из штаба. Пустого штаба… Семья Уизли и Сириус аппарировали к аврорам, заняв собственные позиции. Артур отправил Джинни в Хогвартс, а затем встретился с отрядом Дамблдора. Не все из них согласились принять участие в обороне маггловской территории, но, к моему большому удивлению, Невилл, Луна, Лаванда, Симус, Дин, Сьюзен Боунс, Терри Бут, Ли Джордан, Майкл Корнер и Энтони Голдстейн заметно улучшили количество защитников. Преподавательским навыкам Гарри можно позавидовать, вот только я не могу смотреть на сокурсников без жалости. У них впереди ещё целая жизнь. Если они проиграют, то… снова больно. Я ступаю на путь войны без моральной подготовки. Всё во мне — одна сплошная боль! Раньше я поддерживала дух решимостью, верой и отвагой, поскольку знала точную цель и следовала по подготовленной тактике. А теперь… теперь я не знаю, что делать, ведь защищать нужно не только своих, но и Риддла. Ночи превратились в непрерывные раздумья, но я так и не смогла найти выход и составить план. Появившись в пустом переулке Гарднерс-лэйн под проливным дождем, сразу же кутаюсь в плащ, дрожа от порывистого ветра. Небо страдает крупными слезами, подчеркивая моё отчаяние. — Используйте маскировочные чары, — профессор Снейп оттягивает капюшон на лоб, напоминая своим жестом Риддла, — на севере вблизи моста Миллениум находится кафетерий с подвальным проходом в магический мир. Рон спешно застегивает плащ, следуя за профессором, а я держусь ближе к Гарри. Невзирая на промозглую погоду и поздний вечер, ближайшие улицы к берегам Темзы заполнены магглами, преимущественно туристами. Мерлин, помоги, без жертв не обойтись! «Я пойду на всё, чтобы свести жертвы к минимуму, я никогда не предам нашу дружбу и сделаю всё возможное, чтобы в магическом обществе наступил мир» Повторяю как мантру, но всё равно чувствую тошноту от горечи на языке. Премьер-министр Великобритании предупрежден об атаке волшебников, но скрыть подобную масштабность за террористическим актом вряд ли получится. Отделу по борьбе с неправомерным использованием магии придется постараться, используя неимоверное количество связей, а также заклинаний «Обливиэйт» и «Конфундус». Хотя… если Пожиратели уничтожат Орден, убьют Гарри, казнят авроров, то Министерство магии полностью перейдет под власть Лорда Анархиста, которого не особо заботит Статут о секретности. Отчаянно борюсь с желанием дотронуться до медальона Слизерина, слабо оттягивающего правый карман. Противоречивая необходимость — коснуться для поддержки, но при этом мучиться от терзаний. Том, защити меня и моих друзей от Лорда Волдеморта! Прошу тебя! Закрываю ладонью карман, чувствуя металл через ткань, но руку перехватывают пальцы Гарри. Моего волнения невозможно не заметить. Не замедляя быстрого шага, мы обмениваемся ободряющими кивками. Опускаю руку, кривя губы в полуулыбке. — Обещай, что не станешь больше меня спасать! — тихий шепот Гарри едва слышен под покровом бушующего ветра. Не могу сдержать тяжелого вздоха и качаю головой. Не уточнив, я сразу же догадываюсь, что он вспоминает про отданный портключ. Да. С него всё началось. И к этому привело. Вздернув подбородок, серьезно смотрю на Гарри. — Только если ты дашь слово, что спасешься самостоятельно! Скупо улыбаясь, мы молча проходим два квартала, пока перед взором не предстает широкая пешеходная часть вдоль берега Темзы. Профессор заворачивает к неприметным постройкам для летнего проката. Вдалеке с западной стороны расположен Саутуоркский мост, а ближе к нам — пешеходный мост Миллениум с узкими речными опорами и натянутыми стальными канатами по краям. С виду архитектура кажется ненадежной, но я дважды гуляла с родителями по местным достопримечательностям и знаю, что ежедневно по нему проходят несколько тысяч человек. — Сэр, смотрите! — Рон указывает на противоположный берег Темзы. Не сбавляя шаг, мы смотрим на стены театра «Глобус». Вдоль крыши проплывает мелкий серебристый дельфин. Мерлин, значит кто-то заметил Пожирателей. — Началось! Будьте внимательны! — наколдовав дополнительные защитные чары, профессор останавливает нас за ларьком прокатного инвентаря. В тридцати метрах от нас за открытым парком находится кафетерий. Опустившись на корточки, смотрю на окна, откуда сияет тусклый свет. Прикладываю руку к груди, надеясь хоть на минуту успокоить бешеный стук. Профессор выбрал именно это место, поскольку с открытого берега видна наибольшая часть местности. Находясь в центре Лондона, мы могли бы пропустить Патронус и не узнать, где появится Лорд, а так у нас наилучшая позиция. Да и появится ли он? Если верить Малфою, Риддл просто отдал приказ об уничтожении магических коридоров, а ко встрече с аврорами не готовился и не давал инструкций, поэтому мы должны заставить кого-то из Пожирателей вызвать Господина с помощью Метки. Интересно, как бы отреагировал Том, если бы призыв исполнил профессор Снейп? Кстати, как он определяет, кто именно его вызывает? Столько вопросов! Возможно, я больше никогда не смогу спросить… Том, пожалуйста, не умирай! С капюшона льется дождевая вода, мешая обзору. Я поднимаю голову, наблюдая, как небо скрывается в темном тумане. Грозовые облака создают воронку, кучкуясь в зловещие тучи. Дождь превращается в град, а игры света заменяются играми теней. Тело дрожит. Вопрос: это данная обстановка питается моим страхом или я впитываю в себя пугающую ауру? Люди бегут по мосту, низко придерживая зонты, с лестницы звучит детский заливистый плач. Резко поворачиваюсь в сторону звука. Бедный ребенок разбивает коленку о бетонный асфальт. Мама громко кричит на него, подхватывая на руки. Серпиус никогда так не плакал… услышу ли я его вновь? Щеки покрываются слезами. Нет, просто капюшон сползает со лба, заливая меня дождем. — Мисс Грейнджер! — совсем близко мне в ухо шипит профессор Снейп, — запомните, вы не должны вмешиваться, пока не появится Тёмный Лорд! Помню, знаю. Профессор дважды повторял инструкции перед тем, как покинуть Гриммо. — Я… — внезапно мои слова прерывает раскат грома. Вздрагиваю, опираясь коленом на асфальт, и смотрю вверх. Господи! Небо начинает сверкать рассеянными вспышками света. Раздается новый громовой шум. Огромное облако чернеет над мостом, когда яркий искровой разряд сотрясает небосвод плоскими молниями. Чтобы рассмотреть, щурюсь и придвигаюсь ближе, отходя от друзей. С паникой смотрю на Гарри, который широкими глазами наблюдает за плавной трансформацией облака… на этот раз землю освещает не зеленый цвет. Встаю во весь рост, задерживаю дыхание, стягиваю капюшон и, превозмогая гигантские дождевые капли, смотрю на черный череп. Кучевые облака не перестают вращаться и качать его в стороны, создавая переливы серой дымки на пустых глазницах, а затем из пасти с неимоверной скоростью выползает… Нет! Господи, это не змея! — Гермиона! Слишком быстро! Сзади меня раздается голос Гарри. Из пасти вылетают десятки черных теней, делясь на группы по трое. Я вскрикиваю, когда огромные тени пикируют вниз и, проскользнув по береговому ограждению, взрывают фонари и мостовые ставни. Люди начинают падать в воду. Не удержав плачущего ребенка, его мать звонко кричит, когда он скатывается в Темзу. Игровые автоматы переворачиваются, придавливая проходящую молодую пару. Слышу защитные заклинания Рона и профессора, призываю древнюю магию, но… одна из теней срывает дорожное полотно, отлетающее в мою сторону. Взвизгиваю, когда меня отталкивают к земле, придавливая весом. — Ты в порядке? — Гарри лежит на мне, отряхиваясь от грунта, а я шепчу что-то в ответ, пораженная тем, что Пожиратели напали с воздуха. Я думала, они появятся в обычной или анимагической форме и уничтожат волшебные проходы, а в итоге… в итоге их план — наибольшее число жертв среди магглов. — Депульсо! — кинув в ближайшего Пожирателя заклинание, профессор Снейп хватает Гарри за плечо, поднимая на ноги. Подскакиваю, крепко сжимая палочку. Из черепной пасти продолжают вылетать черные тени, и только теперь я обращаю внимание на мётлы Пожирателей. Мерлин, так вот, в чем дело! Действительно, только Лорд умеет летать без метлы… — Защищайте кафетерий! — с гневным выкриком профессор Снейп проносится мимо меня и… Что? И поднимается в воздух, летя к ставням моста. Нет, не только Лорд умеет… — Локомотор Мортис! — от осмысливания сего факта меня отвлекает вспышка заклинания. Гарри и Рон встают рядом со мной, кидая заклинания в материализующиеся фигуры трех Пожирателей. Одна из масок кажется мне смутно знакомой. — Авада Кедавра! — узнаю Мальсибера по голосу. — Протего тоталум! — усиленная защита от враждебных чар отталкивает одного из Пожирателей. — Импедимента! — незнакомый хриплый голос, — Магикус экстремус! — двойной эффект атаки сталкивается с заклинанием Гарри. Между нами вспыхивают лучи, пока огромная молния, наколдованная третьим Пожирателем, не сметает меня на десяток метров назад. — Гермиона! — из-за удара головой об асфальт я с трудом улавливаю панический зов Рона. Гарри обезоруживает неизвестного Пожирателя, а Мальсибер мгновенно исчезает в аппарационной воронке, а затем… — Гарри! — мой душераздирающий крик слишком поздно привлекает его внимание. — Редукто! — появившись за спинами друзей, Мальсибер атакует Гарри, отбрасывая его к дереву парковой зоны. Со стороны кафетерия слышится грохот разбитых стёкол и шум взрыва, а возле моста раздаются отчаянные крики о помощи. Люди тонут в Темзе, не имея возможности справиться с сильным течением во время ветровой бури. Вдалеке слышу голос профессора… — Ступефай! — заклинание Рона попадает в третьего противника, но он не успевает защититься от Мальсибера. Мощнейшая волна вражеского заклинания проходит по земле, взрывая асфальт. Бетонный блок с огромной скоростью летит к Рону. Нет! Нет! Снова! Почему всё повторяется? За какие-то секунды я поднимаю палочку, выкрикивая «Протего». Перед глазами пролетает тёмная дымка, сталкивающая Мальсибера с ног. Моя защита отбивает камни от Рона, а профессор… хвала Мерлину… — Кажется, я просил вас защищать кафетерий, а не валяться на земле! — недовольно прищурившись, профессор Снейп снимает маску с Мальсибера и толкает от себя его бессознательное тело, — где этот идиот? — повернувшись к испуганному Рону, он слабо ударяет его маской по голове. С усилием отрываю себя от асфальта, потирая ушибленный локоть. Дождь уменьшается, ветер слабеет. В голове проясняется, но… профессор резко разворачивается в мою сторону. Тоже отхватываю хлопок. Больно. Теперь я энергично растираю макушку. — Где он? — тяжело дыша, профессор с презрением отбрасывает маску, а я… Я слишком сильно ударилась головой. Плюс — профессор усугубил неудобства хлопком. Иных причин, кроме помутнения рассудка, для медленной работы мозга я не нахожу. Думаю, что профессор имеет в виду Риддла, и глупо отвечаю: — Не знаю и знать не хочу, — это правда, сейчас я слишком сильно злюсь на Лорда, чтобы вспоминать о нежности и любви. Несколько мгновений профессор смотрит на меня с недоумением, а затем на его скуле дергается мускул. Он поджимает губы и, невербально призвав ту же маску, вновь ударяет меня по голове. Не так сильно, как первый раз, но я все равно возмущенно мычу. — Да не этот! Где Поттер? Высшие силы! Гарри! — Гарри? — вскрикиваю так громко, как только могу, пока профессор не прослеживает за моим взглядом и с заметной долей беспокойства направляется к кустарникам. Рон следует за ним, а я закрываю рот руками и молюсь, чтобы Гарри был в порядке. Вздрагиваю от шороха сзади и, повернувшись, замечаю на берегу магглов… тех самых, которые упали в воду. Ребенок снова плачет, но крепко прижимается к матери. Профессор спас их… пока мы втроем разочаровывали его, проигрывая Пожирателям. С облегчением смотрю, как профессор выталкивает Гарри из кустов, а тот держится за голову, по-видимому, тоже отхватив учительского недовольства. Рон торопливо собирает палочки врагов, пряча их в карман, а профессор поворачивается к кафетерию. Вокруг нас по-прежнему темнота, в небе Метка, но Пожирателей не видно. Только… Только соединенное с кафетерием здание разрушено. С правого угла валит дым, а с левого… со слезами на глазах я замечаю несколько обгоревших тел и поваленную арку с рунической надписью. Незаметная для магглов, но смысловая для волшебников. И… нет! Нет! Я подхожу ближе, увидев мертвую маленькую девочку и клетку с совой. Почему? Я не ожидала, что в это время кто-то будет переходить в магический мир. Даже если девчушка не из Хогвартса, то… все равно мы виноваты в ее смерти. — Розмари Ноббс, — с приглушенным, тихим вздохом профессор взмахивает палочкой, накрывая трупы наколдованной тканью, — должна была перейти на второй курс. — Нет, — облокотившись на дерево, Гарри следит за действием профессора, — как же так… Надеваю капюшон, скрываясь в собственном горе. Знаешь, почему так, Гарри? Потому что мы не сражаемся! Меня портят страхи, Рону мешает медлительность, а тебе… тебе не хватает гнева. Ужасно и неправильно, но я поняла это, посмотрев в твои глаза, когда сознавалась в чувствах к Лорду. Я увидела в тебе смирение, которое мешает дуэли. Гарри! Мой лучший друг! Теперь я знаю — ты не убивал! Не смог бы! Ты такой же, как и я. Благороден и храбр, не способен переступить через совесть. Внутри я радуюсь твоему доброму сердцу, душа радуется, но разум… разум начинает паниковать. Том, ты прав, я и вправду эгоистка, ты всегда был прав, ведь меня успокаивала мысль, что Гарри сможет взять ответственность на себя. Если не стану я, то станет он, а в итоге… мы в беде. Гриффиндорцы не смогут победить в силу своей доблести. Вместе с таким простым осознанием приходит жалость к профессору Снейпу. Единственный слизеринец в стане львиного прайда. Единственный, у кого не дрогнет рука. Тот, кто не готов пожертвовать своей совестью, не справится с нагрузкой. Я не готова, поэтому надеялась на Гарри, но, судя по всему, мы оба застряли в собственном добродушии. Профессор Снейп выпускает серебристую лань, сообщая о потерях Брустверу, как вдруг… сзади нас раздается громкий взрыв. — Назад! — профессор загораживает нас спиной, выставляя защитное поле. Купол собора Святого Павла поднимается в воздух, заваливаясь на боковые стены. Со стороны здания раздаются крики, а через несколько секунд из переулка выбегает толпа магглов. Мы срываемся к ним, замечая красные лучи, отражающиеся в окнах домов. Успеваю увидеть вспыхнувшее пламя на противоположной стороне Темзы. Вокруг звучат сирены и свист констеблей. Мы протискиваемся через толпу, ставя отталкивающие чары. — Бомбарда! — звучный бас раздается с соседней улицы, и яркий луч заклинания отбрасывает купол на проезжую часть. За несколько мгновений до столкновения с людьми профессор Снейп направляет палочку на купол и громко выкрикивает: — Левикорпус! Пока он левитирует обломки в безопасную зону, Гарри с Роном бегут к заклинателю, а я внимательно осматриваю окрестности, намереваясь защищать профессора от атаки со спины. Внезапная белая вспышка озаряет пространство, когда десятки Патронусов взмывают в небо. Всё! Это не оборона, это война и хаос. Со всех сторон гремят заклинания. Машины сигналят, люди кричат, за соседними зданиями сверкает зеленый свет. Хуже стратегической войны может быть лишь бесконтрольная. Лорд выпустил на волю своих собак, доверив право на безвозмездные убийства. — Экспульсо! — звучат голос Гарри и последующий выкрик защитного заклинания. — Ступефай! — атакую Пожирателя, вышедшего из дальнего переулка. Над нами проносятся черные тени. Отбросив купол на свободное место, профессор взлетает в небо, сталкиваясь с Пожирателем. Уже в воздухе я слышу его приказ: — Бейте по метлам! — он скидывает Пожирателя с метлы, направляя заклинание на второго, — Сектумсемпра! Отдача проклятия разбивает рекламный щит. Мне приходится выставить «Протего» и отбежать в сторону Гарри и Рона, сражающихся на дуэли с другими Пожирателями. Направив палочку вверх, я прицеливаюсь и выкрикиваю: — Инсендио! — несколько огненных лучей поднимаются в воздух, задевая прутья двух мётел. Один из Пожирателей успевает выставить щит и кинуть в ответ смертельное заклинание, но промахивается. А второй обжигает руки и падает с высоты, приземляясь на припаркованный автомобиль. — Ступефай! — добив его, я бегу к друзьям. Профессор Снейп аппарирует на противоположную сторону улицы, пытаясь вытащить магглов из-под обломков. Гарри с Роном побеждают врагов и направляются к нему, а я… Во мне щелчок! Щелчок внезапный и неистовый. Мы не сможем одолеть противников с земли. Я не люблю летать на метле… я вовсе не люблю летать без Риддла, но сейчас мы должны любой ценой достичь преимущества. Профессору метла без надобности, но нам необходима… С придыханием и болью в боку я бегу вслед за друзьями. Отбрасываю обломки и направляю «Агуаменти» на пылающие стены домов. Меня толкает группа магглов, кричащих что-то фантастически ужасное… для них, а для меня это истина. Истина военного кошмара. Чем они заслужили подобные испытания? Магглорожденных не так уж и много, так зачем нападать на обычных магглов? Вспомнив выражения Лестрейндж и Долохова, я нахожу лишь один ответ. Пожиратели ненавидят тех, кто слабее, и получают удовольствие от власти и преимущества. Борьба за чистоту крови? Отнюдь! Они простые обыватели, жаждущие утверждения могущества. Зачем? Кому они доказывают? Волдеморту? Ему плевать! Себе? Тогда зачем они пресмыкаются перед Лордом? Но если доказывать некому, тогда зачем? Ради извращенного наслаждения от убийства? От конкретного страдания и определенной боли? Впервые я сравниваю цели Пожирателей со стремлениями Риддла. Под жестокостью он всегда скрывал определенный мотив. Нужно получить крестраж — убить. Надо испугать противника — наказать. Виктора он пытал из-за ревности. Драко хотел убить ради наказания Малфоя-старшего. Грюма уничтожил как главнокомандующего. Лабби за предательство. Он никогда не убивал просто так. Убийство для него не является самоцелью, важна причина. В отличие от Лестрейндж, получающей удовольствие от фактического действия Круциатуса, Лорд никогда не использовал его ради развлечения. Для истребления магглов он использует чужие руки. Это низко и подло, но в далеком уголке сознания мне становится легче, что он не участвует в массовых убийствах. Учитывая информацию о детстве, юности и испытав на себе нынешние поступки Лорда, у меня не остается сомнений в его склонности к садизму, но я научилась укрощать и усмирять голодного зверя, желающего разорвать врагов на части. Однако моё влияние на вожака не помогает сдерживать стаю его разъяренных псов. Ненавижу! Мерлин, как же я ненавижу их! Добежав до конца улицы, мы внимательно осматриваем территорию. Следую за профессором, периодически оборачиваясь назад. — Нам нужны мётлы! — хрипло, но отчетливо выдыхаю, невербально помогая подняться с колен бабуле с собачкой. Гарри собирает пыль с помощью «Тергео» и молча переводит взгляд наверх. — Если сможем забрать их у Пожирателей! — с раздражением произносит Рон. — Сможете, Уизли! Напрасно, что ли, по кольцам бились?! Даже в подобной ситуации профессор напоминает о первых матчах Рона. Несмотря на любовь к квиддичу, он несколько раз получал шишки при столкновении с воротами. — Я не бился по кольцам, — буркнув под нос, Рон пристыженно морщит лицо. Раскат грома заглушает дальнейший диалог. Дождь снова усиливается, вынуждая нас поправить капюшоны. Видимость ухудшается, но радует то, что пожары исчезают в мокром пепле. Резкий порыв ветра приносит с собой волчий вой. О Господи, здесь оборотни! Сейчас не время трансформации, но мерзкий страх перед ликантропами не уменьшается, а наоборот наводит дикий ужас. С берегов Темзы звучит оглушающий грохот падающих конструкций. Мысленно я молюсь, чтобы Пожиратели не уничтожили мост. Повернув за угол местного ресторана, профессор сразу же реагирует на заклинание, отлетающее рикошетом от группы авроров. Среди них я узнаю Эммелину. — Экспеллиармус! — Диффиндо! — Протего! — Репелло Инимикум!  Оглушая криками, на площади перед кинотеатром происходит настоящая бойня. Более десяти Пожирателей, среди которых я узнаю маску Алекто, сгруппировались по периметру по два человека через каждые три метра. Вокруг много крови и мертвых тел. Помимо магглов, узнаю мертвецов по плащам и с горем опознаю аврора Праудфута. Вздрагиваю, встретив стеклянный взгляд Пожирателя Джагсона. Есть потери с обеих сторон. Срываемся на подмогу к своим, действуя на врагов эффектом внезапности. Разноцветные лучи встречаются между силами тьмы и света, подобно связующим нитям добра и зла. — Авада Кедавра! — голос Пожирателя. — Авада Кедавра! — крик аврора. Два трупа. — Конфундус! — Рон первым добирается до авроров, — где Билл? Защищаясь невербально, я с изумлением вспоминаю, что магический проход кинотеатра защищала группа во главе с братом Рона. — Волате Аскандере! — Гарри отбрасывает дорожный знак на Пожирателей. Я отхожу назад, держа усиленный щит перед аврорами. Полупрозрачное поле переливается голубым блеском. Профессор Снейп растворяется в воздухе, обрушивая сверху на Пожирателей «Лайтинго Максима». По поверхности проносится землетрясение от удара трех электрических разрядов. Один из них задевает Пожирателя, поджигая его мантию. Спустя несколько секунд, пространство заполняется звонким, мучительным воплем горящего человека, пока атакующий луч Эммелины не убивает врага. Сквозь шум и крики я едва различаю ответ Рону: — Он отправился на помощь к Ремусу. Мерлин! Скорее всего, Билл получил Патронус с просьбой о подмоге! Мысль о том, что по всему Лондону проходят дуэли, наполняет сердце ещё одной порцией боли. За крышами домов видны дымовые завесы, небо окрашено яркими бликами заклинаний. Череп качает змею вдоль серых облаков, будто подзывая к активным боевым действиям. Концентрируясь на «Протего» для авроров, я забываю о собственной защите. — Карпе Ретрактум! — заклинание Алекто притягивает меня к таксофону, сильно ударяя спиной. Область почек разрывается от острой боли, а плечо сводит судорогой. Палочка выпадает из руки, помешав заклинанию. Слышу голоса своих друзей, а затем крик Эммелины. От сильной волны неизвестного фиолетового луча она взлетает в воздух, но, к счастью, ее ловит профессор Снейп. Заметив меня, он опускает Эммелину рядом. — Мисс Грейнджер! — тревожные черные глаза сильно напоминают Лорда, только взгляд другой, — вставайте! — больше он ничего не говорит, а я и не прошу. Он мог бы подбодрить и попросить подняться, но вместо этого он вкладывает во взгляд безысходное сострадание с долей решимости, будто бы говоря, что я должна! Должна во что бы то ни стало! Иного пути нет. Я не смею отступить. Должна и никак иначе. Непостижимым образом одно слово действует на психику лучше целительного бальзама. Прищурившись, я проглатываю слезы и решительно поднимаюсь с колен. Профессор одобрительно кивает мне, а затем направляет палочку на Эммелину: — Энервейт! — смягчает выражение лица, бережно придерживая её за плечи, а я… Я хромаю обратно на место видимости. Сразу же встречаю два проклятия, на которые реагирую ответной «Сектумсемпрой». — Уизли! Справа! — один из авроров отбивает от Рона заклятие, но пропускает собственное и падает замертво. — Ублюдки! — другой аврор посылает непростительное заклинание на врагов. Снова крик. На этот раз женский. Колдуя над защитой, я в последний раз смотрю на Алекто, которая оседает под ноги другим Пожирателям. Гарри начинает остервенело посылать проклятия, как вдруг… — Авада Кедавра! — голос Рона. Смаргиваю слезы, надеясь, что он промахнется. К счастью, заклинание встречается с таким же зеленым лучом и в пылу ярких искр отбивается в крышу соседнего здания. Вспыхивает пожар, успевающий разрушить верхний балкон. Конструкция падает на автобусную остановку, но сильный ливень не позволяет разгореться пламени. — Импедимента! — Авада Кедавра! — Орбис! Авроры часто переходят на невербальные атаки, так же как и Пожиратели, однако наилучший эффект создают четкие и звонкие слоги. — Круцио! — от быстрого болевого импульса аврор падает на колени. — Протего! — успеваю помочь ему с защитой, блокируя дополнительное проклятие. С левой части площади раздается шум битого стекла. В небе вновь появляются Патронусы, только на этот раз они являются не знаками, а средством связи. Профессор Снейп помогает Эммелине вернуться в строй, а сам растворяется в черной дымке. Полет профессора сильно отличается от навыков Лорда, отдавая преимущество аппарационным чарам, а не левитационным. Какое связующее заклинание использует Том — неизвестно, но что-то подсказывает мне, оно отличается от чар профессора. Концентрируюсь на поединке. Семь против шести в пользу Пожирателей. Разница в одну единицу не так велика. К тому же у нас поддержка с воздуха… О нет! Теперь поддержка с воздуха не только у нас! — Сверху! — аврор дает знак остальным, направляя заклинания в небо. С двух сторон к нам направляются Пожиратели на метлах. — Инсендио! — промахиваюсь. — Авада Кедавра! — гибнет ещё один аврор. — Сектумсемпра! — Сектумсемпра! — Гарри с Роном одновременно выкрикивают заклинания. — Ступефай триа! — ослабив защиту, направляю тройную атаку вверх. К нашему ужасу, один из Пожирателей уворачивается от захвата профессора и, сделав мертвую петлю, направляет на него палочку. Выставив защитные чары, профессор не успевает атаковать. Его сбивают с траектории, и он вместе с Пожирателем пробивает круглое окно самого высокого этажа кинотеатра. Спустя несколько секунд изнутри взрывается соседнее окно, а помещение заполняется зеленым светом. Господи, нет! Только не это! — Северус! — Эммелина отвлекается от дуэли и получает обезоруживающее заклинание. — Профессор! — мой истеричный визг не поддается описанию, когда вместо учителя из разбитого окна вылетает Пожиратель в маске. Сердце замедляет работу. Я не могу поверить в произошедшее. Только не так! Он не может умереть! Не может! Профессор Снейп… Впереди раздается оглушительный рокот врагов, а затем: — Смерть предателю! — Крыса Дамблдора! Снова смех. Пожиратели атакуют нас с воздуха. Я теряю из виду убийцу профессора! Защищаюсь из последних сил, страдая от потери. Мне больно. Горько и скорбно. Он мой друг. Профессор, мне так жаль! Понимаю, что панический рёв издает моя гортань. Соленая пелена мешает обзору, поэтому, преисполненная яростью, я направляю заклинания во все вражеские стороны. Гарри вместе со мной усиливает скорость, пока не оглушает двух Пожирателей. Кто-то из них продолжает выкрикивать оскорбления в адрес учителя. Пожиратели спускаются к своим, спрыгивая с мётел, а убийца профессора подлетает к ним, держась на возвышенности. Опять смех. Я реву, заливаясь слезами, а Гарри не выдерживает и выкрикивает, надрывая голосовые связки: — Замолчите! Он был мне как отец! — Он был моим другом! — выкрикиваю я. — Он был лучшим учителем! — хрипит Рон. — Я его любила! — Эммелина направляет на врагов беспалочковое заклинание. Внезапно, яркая белая вспышка озаряет пространство над Пожирателями. Из палочки оставшегося в воздухе убийцы профессора вылетают переливающиеся лучи и с невероятной быстротой… Что? С невероятной быстротой лучи преодолевают расстояние, поражая спины Пожирателей. От неожиданности они теряют контроль, ослабив щиты. Наши заклинания добивают последних трех Пожирателей, а убийца профессора… — Как трогательно! — знакомый глубокий голос вводит в ступор, — лучше бы я умер, — несмотря на явный сарказм, его интонация подрагивает в пользу искренней теплоты. Великий Мерлин! Широко открываю глаза, наблюдая, как убийца профессора… точнее не убийца, небрежно скидывает маску и мантию. Наш профессор! Но как? Проматываю минуты назад. Не сдерживаю облегчения. Вероятно, оказавшись на этаже кинотеатра, профессор победил Пожирателя, надел его маску и схватил метлу для конспирации, чтобы подобраться поближе к врагам и атаковать из засады. Господи, спасибо! Единственный оставшийся в живых аврор собирает палочки Пожирателей, а профессор спускается к нам. Потупив взгляд, Гарри хмурит лоб, вспоминая свои слова, а Эммелина бросается в объятия, правда не добегает, потому что профессор останавливает ее за плечи. Жаль. Я бы хотела на это посмотреть. — Сейчас не время! — шипит он, обходя её стороной. А потом можно? Я так волнуюсь, будто сама боюсь отказа. Риддл… точно! Риддл тоже отталкивал меня при расставании, но… Эммелина, согни профессору руку, надавив на внутреннюю часть локтя! Обязательно согни, а другой рукой обхвати шею, тогда он точно не убежит! Ответит, страстно поцелует, прижмет к амбару, подарит янтарь и… проследит за адресом родителей, чтобы при удобном случае уничтожить их… Нет! Эммелине больше повезло с избранником. В отличие от Риддла, профессор скорее жизнь за них отдаст, нежели позволит навредить. Гарри топчется на одном месте, почесывая голову, а Рон буравит взглядом ботинки. Профессор одаривает их скептическим взглядом, а встретив мою коварненькую ухмылочку, выразительно поднимает бровь. Натягиваю капюшон на глаза. Пауза задерживается меньше, чем на минуту. «Северус, Том здесь! Западнее Чаринг-Кросс-Роуд!» Душа уходит в пятки, когда гигантский феникс произносит сообщение голосом профессора Дамблдора. Одновременно запрокидываем головы, наблюдая за исчезающим Патронусом. Судорожно сглатываю, размышляя, когда появился Лорд. Нападет ли он на директора? Как нам вернуть ему душу? Проверяю карман, ощупывая медальон через ткань, и переглядываюсь с Гарри. — Пора! — профессор указывает на мётлы Пожирателей, которые мы подбираем с земли, а затем обращается к Эммелине. — Оставайся здесь! Она получила сильное ранение, поэтому не спорит, а подходит к профессору, тихо сказав… что? К сожалению, я не слышу с такого расстояния. О чём они говорят? Мои губы снова демонстрируют улыбку, пока меня не толкает в бок Рон. Прикусываю нижнюю губу, параллельно удивляясь, как изменилось моё жизненное восприятие. Раньше мне были безразличны любые отношения между знакомыми, а сейчас я интересуюсь их личной жизнью, будто радуясь сплетням. Объяснение лишь одно — познав любовь, я поняла ее силу, как главного катализатора всех возможных действий. Она заставляет парить над землей, окрыляя своей пылкостью. Я от всей души желаю Эммелине счастья, а профессору новой любви. Долг перед Лили Поттер скоро подойдет к концу. Он сможет ответить взаимностью. Я уверена в этом. Если уже не ответил… его взгляд во время ранения мисс Вэнс был слишком мягким, что несказанно радует глаз. Мой глаз, конечно же! Оседлав мётлы, мы взмываем в воздух. Гарри и Рон впереди, а я с профессором за ними. Завернув на другую улицу, кашляю несколько раз, вдыхая мерзкий запах крови. Снова бойня, но мы не останавливаемся. Позитивные мысли исчезают слишком быстро, ведь нам предстоит решить самое сложное задание…