Он смотрит. Слишком откровенно смотрит, а я вновь ощущаю трепет всего тела без возможности скрыть возбужденное состояние. Не к месту засмущавшись проигрышу игры и томному притяжению, я опускаю голову, прикусываю изнутри щеку и скрываюсь от его глаз. Уверена, не будь между нами барьера, он бы привычным жестом поднял моё лицо за подбородок. Не видя его глаз, я кожей ощущаю его прямой и открытый взор. Опровержения быть не может, мы оба понимаем, что сейчас произошло, и каждый удовлетворенно смакует этот момент. Я победила, увидев его тревогу за наши отношения, но проиграла, когда не смогла скрыть настоящих чувств, а он… он видит меня. Видит насквозь, наблюдает сейчас и наверняка анализирует мою прошлую фальшь.
Внимание привлекают его руки. Он убирает палочку в карман и стирает кровь, размазывая её между ладонями, вызывая короткий вопрос — почему он не использует магию?! Для меня мгновение замедляется, дыхание переходит в состояние рваных вдохов, а огонь обжигает щеки, поскольку я наблюдаю намеренно медленное движение его рук. Стереть указательный палец о середину ладони, провести большим по пальцам, несильно сжать кулак, размазывая кровь по всей поверхности руки, и вызвать у меня необходимость ослабить на шее шарф. — Гермиона, — и добить искушающим трением ненапряженных связок, образующих соблазняющий шепот. Сражаюсь с желанием скрестить ноги и едва не сбиваюсь на тяжелое дыхание. — Что? — хочу отгородиться от его глаз, но всё равно поднимаю голову, призывая на помощь хотя бы единицу здравомыслия. Улыбаясь краешком губ, Лорд оценивающе разглядывает меня и подходит вплотную к барьеру. Ветер развевает на ветру полы его мантии и заставляет меня завести локон волос за ухо. Несмотря на помутнение рассудка ввиду близости объекта пагубной страсти, я тщательно слежу за границей щита и невольно делаю маленький шаг назад. На мой жест Риддл отвечает легким прищуром и вкрадчивым голосом: — Ты раздражаешь меня своей медлительностью, — не меняюсь в лице на его замечание, но в душе интересуюсь, что он имеет в виду. — Выходи! — кивает на свою сторону, а во мне теплится надежда на возвращение рациональности. Хочу! До сумасшествия хочу к нему, но знаю, что если пойду, то он больше не отпустит. Я не имею права жертвовать своими принципами и идти на поводу его желаний. Боюсь снова попасть в темницу, к тому же он только что упоминал про цепи. Нет! Совершенно точно я не пойду. Ни за что! — Нет, — говорю настолько тихо, что сомневаюсь, слышит ли меня Риддл. Прищелкнув языком, он глубоко вздыхает, демонстрируя притворно нежную улыбку, и снисходительной интонацией произносит: — Ты же хочешь этого, не так ли?! — он не спрашивает, а утверждает и при этом достает из мантии кожаные перчатки. Наблюдая, как тонкие пальцы скрываются под черной блестящей кожей, я раздумываю про ответ и, выбрав правильный, возвращаюсь к его глазам, дублирующим оттенок перчаток. — Нет, этого хочешь ты! — не представляю, откуда черпаю нужные слова, но как только их произношу в голове формируется новый план мести. В качестве ответа на свои уверенные слова, получаю вражеское хмыканье и испытующий взгляд. Риддл поправляет края перчаток. Выпрямляя руки, опирается на защитное поле по двум сторонам от моей головы. Плавно двигаюсь взглядом по его рукам. Перчатки и плотная мантия скрывают участки кожи, а с высоты роста на меня смотрят выразительные глаза. Своим видом он подавляет мою женскую сущность, но вместо возмущения я неожиданно окунаюсь в бесконечный поток смиренного послушания, поскольку признаю его власть над собой. Однако от падения в пучину его могущества меня спасает защита Хогвартса. Сейчас не время для ублажения своих душевных порывов. Я следую поставленному плану и не позволю забрать себя насильно. — Хорошо, Гермиона! Я хочу, чтобы ты вышла, — опираясь на руки, он опускает голову, демонстрируя мне макушку лысого черепа и смотрит вниз. Хочу уже ответить, но замечаю напряженное движение его пальцев по барьеру и грубоватый голос: — Как только ты выйдешь, то в полной мере насладишься повторением того, что я сделал с тобой в мэноре, — издав намек ехидного смешка, он втягивает в себя большую порцию воздуха, поднимает голову, и… Забавно смотреть на его внезапно застывшую гримасу, но я не улыбаюсь, а продолжаю поглаживать внутреннюю сторону его ладони через барьер. Я дотронулась до него сразу же, как только он опустил голову. Боясь выйти за предел, подошла ближе, чтобы контролировать собственные пальцы. Ко мне в голову приходят разные мысли, но одну знаю наверняка — сейчас моё сердце открыто и спокойно. Прежняя злость исчезла, а уверенность в нынешней безопасности придает сил, поэтому я обвожу окружность на его ладони и отвечаю на выпад то, что никогда не сказала бы прежде: — Я не против, — улыбаюсь, получив его реакцию. До этой фразы он неотрывно смотрел на мою руку жестким, внимательным взглядом со слегка приподнятой бровью, а теперь… не поворачивая головы в сторону моего лица, Риддл медленно скользит взглядом по руке до шеи и останавливается на глазах. Интересно наблюдать за его удивлением, но я должна уточнить свои неожиданные слова, поэтому смотрю на место соприкосновения наших рук и ласково поясняю: — Если ты не будешь угрожать мне расправой родителей и наказывать за упрямство, а также извинишься за причинение психологической травмы, — помнится, подобным образом я отвечаю на экзамене, а точнее быстро тараторю, надеясь успеть высказаться, — скажешь, где находится чаша Пуффендуй и добровольно примешь обратно свою душу, то я безусловно буду не против повторения. На самом деле я сказала не всё и с удовольствием добавила бы про отмену убийства Гарри и магглорожденных, но, пожалуй, для начала хватит. Как легко говорить от души! Всегда бы так делала, но… это кратковременный порыв. Я боюсь смотреть ему в глаза, хотя не знаю причину страха. Все мои слова — пустой звук, мы оба знаем, что из-за меня он не станет поступать по совести. Впервые я задумываюсь о реальной возможности такого поворота и с трудом представляю подобный исход. А ещё удивляюсь ужасающей мысли, что для нас — это слишком легко. Мы привыкли к трудностям, добровольная сдача в плен равносильна простейшему проигрышу, который вряд ли устроит любого из нас. Для меня важен первый пункт, связанный с родителями, а с остальными я справлюсь без поблажек Риддла. Не без усилия опускаю руку и наконец поднимаю взор на его глаза. Он и вправду волшебник, поскольку таких глаз не может быть у обычного человека. Они настолько чарующе притягательны, словно смотрят в душу, проскальзывая до истоков магии и заставляя её светиться изнутри. С заметной долей иронии его брови тянутся вверх, доказывая мои напрасные просьбы. Он часто моргает, но не отводит от меня взгляд. Опираясь на барьер одной рукой, второй касается переносицы, а затем губы сгибаются в широкой улыбке. Неумышленно отвечаю похожим выражением, а когда из гортани Риддла появляются хриплые надрывные смешки, то вовсе прикладываю усилия, чтобы не засмеяться в ответ. — Что ещё попросишь, грязнокровка? — в его голосе явно заметна издевка, но легкость интонации доказывает его расположение. — Признай Гриффиндор лучшим факультетом, а меня достойным противником, — нервы шалят, и я срываюсь на смех в кулак. — Всё? — Риддл возвращает ладонь ко второй и вновь нависает надо мной, опираясь на прозрачную стену, но, к моему счастью, не перестает улыбаться. — Не совсем, — почти разбалтываю о желании укусить его за щеку, но понимаю дикость просьбы и прыскаю в кулак иной ерундой, — ещё я хочу узнать, как ты меняешь облик и летаешь без метлы. Стираю слезы с глаз и смаргиваю набежавшие слезы, ощущая себя в беседе с давним другом. Мне реально кажется, что я общаюсь открыто и дружелюбно с Тёмным Лордом. Волнующе и непривычно, но до безумия приятно.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Фортуна Фатум
FanfictionКНИГА НЕ МОЯ Он наклоняет голову к плечу и делает шаг в сторону. Мы не приближаемся друг к другу, а обходим по кругу. Медленно. Шаг за шагом, не прерывая зрительный контакт. Так хищники окружают свою жертву. Сейчас битва не магии, а битва естества...
