38 меридиан с.ш.

Калифорния

Когда вспыхивает фейерверк, никто больше не смотрит на звёздное небо.
Мария фон Эбнер-Эшенбах

Голова не желала отрываться от подушки. Мел наконец-то смогла спокойно поспать — без Маккензи, чьи образы перетирали внутренности в потроха. Она сладко потянулась, прогнувшись в пояснице.

В комнате хозяйничали утренние лучи: зайчики перепрыгивали с шкафа на потолок и обратно. Мел свесила ноги, поболтала ими, ощущая непривычную легкость в груди.

Неужели исцелилась?

Так скоро? Мало вероятно. Наверное, мозг впал в анабиоз после загруженной недели и через пару часов прогреется: закрутятся шестерёнки, подкидывая сознанию  «материал для обработки». Она сменила длинную футболку на любимую плиссированную юбку кирпичного цвета и кофту с расклешенными рукавам . Она редко — на физкультуру — носила штаны, а в остальное время — юбки, потому что, во-первых, воспитание, а во-вторых, ей не нравилось, как штаны облегали бёдра.

Леми работал, и Мел рассчитывала на то, что смогла до него достучаться и что сегодня он придёт домой пораньше — не будет заваливать себя подработкой. Но Леми есть Леми, и гарантии как таковой не было. Памела решила, что вечером позвонит ему и, если понадобится, силком затащит в дом. А ей это раз плюнуть.

Мел наслаждалась тишиной в квартире, хотя раньше не любила оставаться в одиночестве. Виной всему был Маккензи — с Монако в голове стоял такой шум, какой бывает на Мичиган-авеню в час пик, поэтому тишина стала настоящим удовольствием.

Памела не спеша готовила завтрак.
Мышцы на руках были расслабленными, спина слегка сгорблена. Казалось, из позвоночника вытащили чугунные прутья, которые заставляли лопатки торчать, а шею изнывать от неудобного положения. Она поставила воду на овсянку — предпочитала без молока, и налила в кружку зелёного чая с кусочками земляники. Утро выдалось прекрасным. Памела помешивала кашу в кастрюле и поглядывала в окно, на стоявшие на противоположной стороне улицы дома.

Она будто растворилась в воздухе кухни, настолько свободными были её движения и чистыми мысли. Даже не верилось, что можно думать о чём-то другом, кроме поездки в Монако. Например, о Пенсильвании, о Лу и Энн, которые так и не написали ответа на письма, о родителях, которым она давно не звонила. Громкий гудок автомобиля раздался с улицы, и Мел подскочила от испуга, чуть не выронив чашку из рук. Было бы жалко пролить чай — дороговат. И неважно, что кипяток ошпарил бы ноги... Она бросила недовольный взгляд в сторону окна и вернулась к готовке. Однако когда гудок вновь прозвучал, только более настойчиво и протяжно, Памела скрестила руки на груди и подошла  ближе.