38 меридиан с.ш.

Миссисипи

До дома оставалось чуть меньше мили; машина больше не висела на хвосте. Но Мел была уверена, что Маккензи поджидает её на финише. Так и оказалось.

— Ты прилипала, знал? — девушка прошла мимо автомобиля и подошла к парадной.

Её сердце гулко стучало. А можно ли вообще сбежать от Маккензи? И есть ли в этом смысл: продлевать его удовольствие, играть в догонялки? Определённо нет. Он ведь обычный подросток, да? Что он вообще может? Рошель выдохнула и крутанулась на пятках. К этому времени старшеклассник успел незаметно подкрасться со спины.

— Не люблю, когда меня игнорируют.

— На два шага назад, — сказала Мел. Она потёрла кончик носа, будто стряхивая его запах, который слегка ощущался в воздухе. Только этого «слегка» хватало с лихвой, чтобы туго соображать. — Иногда надо учитывать желание других, так, совет на будущее.

Нэйт впечатал кулак в дверь, прямо перед её глазами. Памела дёрнулась, но сохранила спокойствие.

— Не порть чужое имущество... Пожалуйста... Ты хотел поговорить?..

— Да, но нужно более подходящее место.

— Ладно, можно у меня, — девушка открыла дверь; Маккензи вскинул бровь: так легко? И с хитростью в глазах последовал за ней.

«Она, оказывается, не невинная овечка...» — подумал Натаниэль.

Он не учёл того, что у Памелы и мысли не было приглашать его на большее, чем обычная беседа. Тем более Нэйт ехал за ней прямо со школы, скорее всего, как предположила девушка, он был голоден. Никакого пошлого подтекста в её жесте не было, только забота, ведь сестринский инстинкт Мел распространялся на всех особей мужского пола. Рошель волновалась за каждого, правда, обычно это контролировала.

Почему-то её заботу часто воспринимали как симпатию или желание «стать ближе»...

Они молча поднимались наверх. Макеензи передвигался легко, и иногда Памеле казалось, что он благополучно ушёл домой. Только его шаркающие кроссовки говорили об обратном. В Нэйте до сих пор жил ребёнок, который капризничал и устраивал истерики, чтобы добиться своего — так расценивала его поведение Мел. Как ни крути семнадцатилетний подросток не вызывал у неё колючего страха — даже после попытки её удушения и подозрений в убийстве. Хотя... ладно, она совсем немного его остерегалась, из-за воспоминаний месячной давности. Кажется, Маккензи был оправдан или прощён, однако аргументы в его пользу куда-то улетучились и не задержались в её голове.