38 меридиан с.ш.

Флорида

Сказка растворилась, расплавилась, превратилась в свинцовую пулю, которая попала прямо в голову — белый шум стоял в ушах.

— Какая она милая, Нэйт! — сказала кузина парня, увидев их сплетенные руки.

— Спасибо, Мартина, — ответил Натаниэль и повёл Рошель в другой конец шатра.

Мел улыбалась незнакомым лицам, словно они были для неё роднёй. Было вовсе не противно — они были семьей Нэйта, и этого казалось достаточно. Семья Маккензи делилась на две части: на тех, кто помнил и знал мать Натаниэля, и на тех, кто примкнул к семье после женитьбы Бесфорда и Лети. Обе половины уважали друг друга. Родные Летисии чтили память о Камилле, матери Нэйта, и никогда не позволяли себе говорить о ней дурные вещи.

— Почему ты ничего не ешь? — спросил Маккензи.

— Не хочется.

— Не стесняйся.

— Я не стесняюсь.

— Не волнуйся, — его тёплая ладонь грела руку. Он оглянулся и кивнул кому-то. — Я же рядом, всё в порядке.

— Если бы этого было достаточно, — Рошель рассматривала грецкие орехи, политые мёдом, и аккуратные кубики сыра.

Маккензи наклонился к её мягким локонам.

— Должно быть достаточно.

Запах его парфюма обвил шею — Бурбон
и морская соль. Не очень подходящий для восемнадцатилетнего юноши — терпкий, глубокий, но очень подходящий именно Натаниэлю. Мел кинула взгляд на водную гладь, над которой возвышался молочный диск, и, взяв парня по руку, спросила:

— К кому мы ещё должны подойти?

Маккензи дернул плечом, маска благородия и холодности на его лице пошатнулась. Он поджал губы, уголки которых смотрели вниз, и облизнул тонкую верхнюю полоску. Мел стала замечать маленькие подсказки, Маккензи все меньше контролировал своё тело рядом с ней. Он был недоволен тем, что она принимает его, свою роль с странной серьёзностью. Разве не этого он от неё требовал? Этого.

Правда, сейчас под звуки хрусталя и тихого шипения шампанского напряженная спина Мел и прохладная, влажная ладонь были ни к черту. Он бы хотел, чтобы Рошель отдыхала — чувствовала себя как дома.

Памела сжала его руку и сдвинулась с места. Копаться в себе, в нём, в них — кувалдой расшибать шаткие стены возведённого из тайных мечтаний замка. Рошель одарила улыбкой очередного родственника — дядю Маккензи, высокого мужчину с мягкими чертами лица. Он смотрел на неё невидящем взглядом.