В прятки с Бесстрашием

В поезде, наедине...

Алексис

Музыка: Field Of Innocence минус Evanescence

Вот так повеселились, ничего не скажешь! Замесили такую бучу. Устроили драку. Ну, не мы, конечно… только кого это волнует? Однако мы живы, и даже целы. И не ранены, если не считать пореза у Алекса на ноге, нескольких ссадин и синяков. На его кулаках видны поджившие ранки — сбил костяшки, опять. Не так уж плохо, правда? Могло быть куда хуже. Могло, если бы тот подонок ткнул его лезвием в грудь, в живот или еще куда-то. Но всё обошлось. Боже ты мой, как же хорошо, что всё обошлось и он в порядке. Но как сделать, чтобы весь этот ужас вымылся из моей души, из памяти, из подсознания? Чтобы страх ушел из глубины сердца? Он там, я чувствую его совершенно отчетливо, и это тревожит больше всего.

Да, Алекс сильный. Выносливый. Опытный в боях. Но и бесшабашный, черт его побери, безрассудный. Как же я боюсь за него! А если бы с ним что-то случилось? Ещё и этот пейзаж… Нет, не думать. С ним все в порядке. Он живой! Но издерганные нервы, вновь требуют немедленно убедиться в этом не только визуально.

Алекс свешивается из дверей вагона, придерживаясь за поручни, прохладный воздух треплет полы его распахнутой куртки. Что-то щемит в груди. Ощущение счастья? Определенно, да, это оно. У меня есть от чего чувствовать себя сверхсчастливой.

Мне невыносимо хочется его обнять, так крепко, настолько только хватит сил. Почувствовать его тепло. Увидеть его глаза. Всего три шага, чтобы подкрасться, секундочка, чтобы прикоснуться. Он чувствует движение за спиной, и, как все хищники, реагирует мгновенно. Резко оборачивается, заключая меня в плен своих рук, притискивает к стене и целует. Губы жадные, властные, с привкусом утренней прохлады и желания. Вкусные. Упоительные. Мои губы сами приоткрываются, позволяя его языку проникнуть в рот, отвечая на ласку. То невесомо прихватывая, прокатывая самым кончиком по распухшей каемке, то сумасшедше, яростно прикусывая. Взахлеб. Задыхаясь, почти умирая от накатившего возбуждения.

Он прижимает меня к себе так, что становится трудно дышать. Гладит, зарываясь в волосы пальцами, запрокидывая голову. По спине, чуть касаясь, и тут же сдавливая, спускаясь ниже, сжимает ягодицу и возвращается на поясницу. По коже разбегаются миллионы мурашек, тело призывно выгибается, требовательно подставляясь под каждое прикосновение. Не сопротивляясь. Отзываясь. Готовое подчиняться. Его сердце в грудине срывается в свой дикий пляс, заглушая биение крови в моих висках. Влажные губы отрываются от моих, медленно переходя на щеку. Ладошки беспорядочно мечутся по раскачанным плечищам, непослушные пальчики цепляются за воротник его куртки, теснее обхватывая Алекса за шею.