В прятки с Бесстрашием

Благими намерениями

                                                               Алексис

— Ты просто дура, Алексис.

«Блямс», — сочно звякает железная крышка люка, погружая зловонное помещение в темноту. Слышны только отдаляющиеся размеренные шаги, разбавленные моим редким срывающимся дыханием... Смрад стоит настолько невыносимый и отвратительный, что мои легкие отказываются работать, а диафрагма замирает на несколько мгновений... В глазах прыгают разноцветные круги. А потом меня выворачивает, словно наизнанку. Резкие спазмы накатывают раз за разом, до боли в ребрах.

Че-е-ерт возьми... Я не понимаю... просто не понимаю. Разве можно так издеваться над людьми? Как можно быть таким... жестоким... Это же просто зверство. Сволочь, ну какая же сволочь. Я ненавижу его всей душой, каждой клеточкой своего тела, каждым подпорченным нейроном так, что готова вцепиться в глотку зубами. Боже, ну ведь так же нельзя... Это уже садизм — посадить живого человека в гниющую помойку... Фу-у-у, ребра снова сдавливает судорогами, в горле словно щеткой по металлу прошлись, раздирая его до крови...

Меня колотит крупной дрожью от гнева, хотя в гребанном отстойнике стоит удушающая духота. Лоб и виски немедленно покрываются испариной, пот чертит соленые тропинки по лопаткам, щекоча кожу. Ладони намертво вцепляются в металлические скобы, что даже в темноте я вижу, как побелели костяшки пальцев. Я задерживаю дыхание, чтобы не скончаться от омерзения... Жутко-то как. Да как он так может поступать, ну как? Самовлюбленный, наглый, бессовестный подонок...

Мотаю головой, пытаясь проморгаться то ли от выступивших слез, то ли от бесконечных рвотных позывов, то ли от выжигающей изнутри острой обиды... Противно... Ужасно унизительно. Моё несчастное сердечко удирает вниз живота и трясётся там так отчаянно, словно заячий хвост... Ну неужели он не понимает, это он родился в Бесстрашии, это его с самого детства учили обращаться с оружием... Он привык уже не глядя играть со своим клинком. Он, а не я... Я не могу так, не хочу... Как можно швырять ножами в живых людей, в Дани — не во врага? Да в голове просто не укладывается... Жестокий, бесчеловечный зверь!

Увы, физическая нагрузка не освобождает меня от ненавистных мыслей, и они все тяжелее и тягостнее, и сосущая под ложечкой обида все свирепее, чем дольше я тут нахожусь. Мой желудок скручивается хитросплетенным узлом, буквально прилипнув к позвоночнику, руки обессиленно подрагивают. Сколько я уже сижу в этом аду? Время тянется, словно тугая резинка, превращаясь в тошнотворную вечность. В висках кровь выбивает приглушенный перезвон. Боже... не дай мне только свалиться в эту омерзительную гнусь...