В прятки с Бесстрашием

Дорога в никуда

Алексис

Бесстрашные, тихо переговариваясь, начинают загружаться в драгстер, гнетущая атмосфера ощущается почти физически, все понимают, что надолго оставляют Яму. Последний раз обвожу взглядом серые стены Бесстрашия, фракцию, где я была счастлива. Где нашла друзей, семью, дом. Дом, по которому я буду скучать. В который я нескоро вернусь. А внутри что-то лопается с почти ощутимым треском, как будто там еще осталось чему лопаться. Ничего у меня не осталось. Ни дома, ни любви, ни счастья, ни надежды… Как там люди говорят, дом там, где сердце? А я не знаю, где у меня теперь сердце, и есть ли оно вообще в груди. Или всё-таки здесь останется?

Кинув сумку под сидение, забиваюсь в самый угол, подальше от всех глаз. Но они смотрят, однако, почти сочувственно. Сочувственно и даже понимающе. А я не хочу никого видеть и слышать. Не хочу отвечать на вопросы. Не хочу думать. Я и говорить-то нормально не могу, потому что грудную клетку сдавливает так, что не продохнешь. Пальцы привычно тянут наушники, жмут на кнопку плеера, и слух наполняет мелодия.

Может, и пустоту в разодранной душе она заполнит? Глаза саднит так, словно в них селитры насыпали, и это хоть как-то перебивает ту боль, что заползает между ребер. И живет там, не вырвать. Не заменить. Не отменить. И нельзя уже ничего исправить.

Вот и все. Точка невозврата пройдена. Конец. Моя сказка, сложенная из глупых иллюзий рассыпается вдребезги. Сижу, изумленно оглушенная, сама не понимая, как это получилось, вдыхая и выдыхая ставший слишком колючим холодный воздух.

А на что ты надеялась, на что? Что он полюбит тебя? Найдет в своей душе свободное местечко? Изменится? Наивная. Слеза выползает и течет по виску. А ведь я верила ему, всем сердцем верила. Каждому его слову. Каждому взгляду.

Я почти умирала в его руках от счастья, забыв, что от счастья намного реже плачут. Думала, что нужна ему. И в мыслях не могла представить, как жить без него, до смерти боялась его потерять. Доверяла без оглядки, вопреки всем слухам. Ведь так отчаянно хотелось верить, потому что за неверием начинается та черта, переступив которую, не возвращаются обратно. Я так его люблю, отчаянно, что мне дышать невыносимо. Внутри всё жжет, словно под кожей течет не кровь, а лава. Мне было с ним так хорошо, мне так хотелось любить, мечтать, надеяться, признаваться, доверять, улыбаться, дышать, жить. И это было по-детски наивно. Это было большой ошибкой. Ведь о подлости людей легенды складывают. Что же за страшную душу нужно иметь, чтобы осмелиться кому-то сделать настолько больно? И беда в том, что вся эта ситуация почему-то выглядит до омерзения простой, непреложной истиной: испокон веков люди предавали, предают и будут предавать!