В прятки с Бесстрашием

Её имя

Саунд: Two Steps From Hell — Strength of a Thousand Men (Instrumental Core DubStep Remix)

Алекс

Каждый следующий день в Бесстрашии для меня теперь начинается одинаково. Я открываю глаза и иду смотреть списки погибших, которые Эрудиты выкладывают на общественном канале. Мне бы давно надо бы уезжать, группа собрана, все готовы. Но я не могу. Я должен удостовериться, что ее среди погибших нет. Не знаю, откуда во мне такая уверенность, но я чувствую, что она жива, не могла она меня так просто бросить, оставить. И именно тогда, когда… Ну что когда? Когда она во сне меня простила? Думать не получается, совсем. Когда я пытаюсь собрать мысли воедино, как-то разложить их по полочкам, разум и четкое мышление начинают подводить меня.

Ничего не помогает. Я не могу есть, не могу спать. Я просто лежу и пялюсь в потолок всю ночь, для того, чтобы в шесть часов открыть планшет и убедиться, что ее нет в списках. После этого удается поспать пару часов.

Но… это все же происходит. Спустя три недели, наступает тот самый день, когда, открыв списки, я натыкаюсь на ее имя.

Алексис Плейсед, младший капрал спецподразделения воздушного полигона.

Детка сладкая, ты получила звание. Поздравляю. Я смотрю на ее имя и не вижу букв. Все они разъезжаются, расплываются и не собираются в слова. В этом мареве я вижу ее лицо, немного более жесткое, чем обычно, с синяком и царапиной. Мягкий взгляд зеленовато-голубых глаз. Полуулыбка сквозь слезы. Малышка, ты такая реальная, ну как же так? Не могла ты оказаться среди тех огрызков людей, что мы в мешки загружали, не могла! Не могла! Не могла-а-а!

В уши ввинчивается какой-то странный, очень резкий звук, хочется прекратить его, и поэтому я не сразу понимаю, что это я издаю этот надсадный вопль. Ничего не вижу, ненадолго мне кажется, что я ослеп, что последствия ранения вернулись и теперь я ничего никогда не увижу, и это отлично, потому что нахрена мертвому зрение. Вокруг появляются люди, но кто они все, я так и не понимаю. Кто-то поднимает разбитый планшет, кто-то хлещет меня по щекам, кажется, я слышу матерные выкрики. Меня несут куда-то, потому что ноги отказываются меня слушаться, я это понимаю, когда хочу избавиться от того, что меня куда-то тащит, потому что как только исчезают поддерживающие меня руки, падаю на пол. Я, кажется, все еще продолжаю издавать какие-то звуки. В ноздри лезет запах лекарств. Зачем это все, отстаньте от меня! Все, чего я хочу сейчас, это оказаться на дне пропасти, потому что я не хочу больше жить, не хочу!