В прятки с Бесстрашием

За пределами отчаяния

Алексис

Боль сжимает меня своими оковами, такими крепкими, словно они выкованы из титана. Прошлое обрушивается внезапно и слишком яростно, одуряющей волной, погребающей под собой все мои жалкие потуги собраться из осколочков, а сердце сплетает в нити жестоких воспоминаний то, что я не смогла забыть… Взгляд лукавых, серых глаз, из-под полуопущенных длинных ресниц. Поцелуи мягких губ, дрогнувших одним уголком в сдержанной улыбке, черты лица. Запах, вкус, рельеф мужского тела… И даже сейчас этот образ кажется мне самым прекрасным, самым любимым, самым красивым и родным.

Ты такой весь уверенный, самодовольный и дерзкий, безрассудный, но хороший. Добрый, теплый и заботливый, но не мой. Чужой. Далекий. Давно уже не мой. Но не выдрать тебя из памяти. Не отсечь. Не стереть. И мне не вымолчать эту боль слезами. Раздрай в сердце. Пустота внутри. Слезы. Я проваливаюсь в мир прошлого, где на меня смотрел ты и держал в своих руках. Наша любовь мертва, а тоска только крепнет. А я должна злиться и ненавидеть, должна презирать, забыть, выгнать тебя из души. Вытравить из сердца. Из памяти. И не могу. Не получается тебя ненавидеть, не выходит затопить всё обидой и гневом, потому что тебе плохо. Ужасно, нечеловечески больно.

Тяжело ранен, оторвало конечности — вот всё, что воспринимает мой мозг из обрывков полученной информации. Алекс покалечен, чуть не погиб. Балансировал на волоске от смерти. И ему мучительно больно и жутко. Страшно. И я хочу быть там, мне нужно быть рядом, а я не могу. Нельзя. Мне необходимо его увидеть, прикоснуться, почувствовать, что он живой, теплый. Дышит. Что он есть. Убедиться, поверить, ощутить, что живой, что сердце его бьётся. Взять на себя хотя бы частичку его страданий, чтобы они его не мучили. Забрать у него эту боль, только бы ему было легче. Мне отчаянно нужно это, как воздух, до боли, до рези, но нельзя. Он давно уже чужой, не со мной. Раскаленная игла вновь пронзает сердце. Он и не вспомнит обо мне никогда, а я все так же, совершенно не могу его забыть. Ни душа, ни сердце не желают отпускать из своих объятий.

А страх облепляет меня своей холодной, липкой лапой. Дикий страх за него, словно я возвращаюсь в тот пейзаж симуляции, в котором теряю его. И плохо, и жутко, сука, и слишком паршиво. Так паршиво мне не было даже тогда, когда на допросе вытягивали из меня все детали последней ночи в Бесстрашии. А вместе с ними душу выматывали, потому что перед глазами путалась мозаика из увиденных фрагментов предательства, принуждая заново всё переживать. А сейчас мне абсолютно плевать на то, что он меня растоптал, вышвырнул из своей жизни. Мне просто до смерти хочется его, хотя бы один разок увидеть. Дотронуться. Погладить по щеке, заглянуть в стальные глаза, чтобы все понять, или, наоборот, в чем-то убедиться. Сказать ему что-то или просто молчать. Неважно, слова ведь не главное. Всего лишь раз позвольте, чтобы не умереть от страха. Чтобы найти в себе силы дальше жить.