Мой личный адвокат/P.M1

Part 21

Эмили
— Не платье, Эмили , — сказала она, цокая языком и помахивая пальцем.
— Ты. Моя прекрасная дочь. Люблю видеть твою улыбку. Такую редкую, как драгоценный камень.
Я засмеялась, наклонившись вперед, целуя ее мягкую щеку. 
— Ты предвзята, мам.
— да, — серьезно согласилась она, сверкая глазами, когда потянулась, чтобы схватить за руку мальчика-подростка, который пополнял ее стопку бамбуковых столовых приборов. — Джино, разве моя дочь не слишком красива?
Бедный мальчик запнулся и заморгал, когда румянец залил его щеки, но он кивнул, прежде чем склонить голову и вернуться к работе.
— Мама, — шепотом отругала я. — Ты не должна его смущать.
— Boh  — возразила она тем типичным неаполитанским словом, которое означало «ну, не знаю». — Детям полезно научиться смирению.
Я снова засмеялась, позволив маме втянуть меня подальше в кабинку, чтобы она могла передать мне лопатку. Следуя ее безмолвному приказу, я начала складывать тирамису в бумажные конусы и вставлять их в держатели на столе. Мама молча работала рядом, передавая приказы своей помощнице.
— Я пришла не для того, чтобы помочь тебе. — поддразнила я ее.
— На самом деле Пэйтон.. попросил меня приехать. Он сказал, что заказал у тебя еду для своей сегодняшней вечеринки.
— Ах, да. — она небрежно кивнула, а затем искоса посмотрела на меня.
— Ты забираешь десерт Пэйтона  чтобы сблизиться с ним?
Я усмехнулась. 
— Очевидно, в его мире Пэйтон быть его адвокатом также означает быть его рабом.
Мама только хмыкнула.
— Что? — я вздохнула, прерывая свои обязанности, упирая руки в бедра. — О Боже, мама, не говори мне, что он тебе нравится.
— Не поминай имя Господа, Эмили, — упрекнула она.
— Но да, мне нравится этот мужчина. Он очень... уверен в себе
— Самоуверенный, — перевела я для нее. — И он такой, потому что он капо, мама. Он привык поступать по-своему или убивать непослушных людей.
— Ммм, — снова хмыкнула мама.
— Не думаю, что такому человеку нужно убивать, чтобы его приказы выполнялись.
Я подумала о Пэйтоне с его ста девяносто пяти сантимертов мускулов, его устрашающем взгляде, но также и его острой харизме.
— Возможно, — сварливо согласилась я.
Мама засмеялась себе под нос
.  — Ах,дочка иногда я задаюсь вопросом, стоило ли мне хранить столько секретов от детей. Может, если бы я поделилась своей историей, твоя собственная не была бы такой разочаровывающей.
— Никто не винит тебя за Симуса, — немедленно сказала я, ужаснувшись тому, что она вообще так подумала. — Он ответственен за свои действия, и именно он поставил нас всех в безвыходные ситуации.
— Да, Эмили,но, видишь ли, вначале твой отец не был плохим человеком. Он был профессором, очень, очень умным и сильно отличался от моих знакомых, которых я считала скучными, как дохлая рыба. — она задумчиво вздохнула, ее глаза были сосредоточены на толпе, хотя разум сосредоточился на воспоминаниях.
— Он очень хорошо умел притворяться тем, кем не являлся, понимаешь?
О, я понимала.
В каком-то смысле Кристиан поступил со мной так же. Возможно, я поощряла его скрывать от меня степень своих сексуальных наклонностей, но он не был честен во многих вещах. Он сказал мне, что не хочет брака, а затем женился на моей сестре, зная ее несколько месяцев. Он сказал, что хочет усыновить со мной ребенка, но через несколько месяцев решил, что не хочет только для того, чтобы та же сестра немедленно забеременела. Он сказал мне, что любит меня, и я предположила, что это что-то значит.
Но это была просто очередная ложь.
Так что, я понимала маму.
— Вот, что мне очень нравится в Пэйтоне — продолжила мама.
— Он похож на своего брата, мужа Райлм, да? Они такие, какие есть. Никакой лжи, никаких масок. Пэйтон Мурмаер именно тот, каким он себя сделал.
Я самый честный человек, которого ты когда-либо встречала.
Слова Пэйтона  вылетели из моей памяти и разложились передо мной рядом со словами мамы, и я должна была признать, что они оба правы.
Никакого притворства. Даже когда Авани  и я поощряла его вести себя как джентльмен, одеваться, как святой, которым он никогда не станет, Пэйтон остался верен себе.
На самом деле, это было восхитительно и завидно в равной степени.
Мне частенько хотелось, чтобы я чувствовала себя комфортно, будучи собой, хотя, по правде говоря, я даже не была уверен, кем было это настоящее «я».
— Это мне нравится, — повторила мама, мягко толкая меня бедром и смахнув прядь волос с лица. — Это, я думаю, тебе тоже понравится.
— Мама, — со стоном предупредила я.
— Надеюсь, ты не пытаешься на сватать. Пэйтон, ну, весь огонь и импульс. Я лед и контроль. Он преступник, а я.. — я не нашла слова, чтобы описать себя.
Я не была героем и не была злодеем.
Я была просто женщиной, пытающейся сориентироваться в жизни.
Двадцатичетерех летний женщиной, которая чувствовал себя новорожденным после разрыва с Кристианом. Впервые я не была уверена, чего я хочу больше и как этого достичь.
Мама пожала плечом. 
— Поступай, как хочешь; ты всегда так делала. Я просто хотела сказать, что он мне нравится. Он сильно отличается от твоего отца и от Кристиана тоже. — она заколебалась, когда я застыла при упоминании его имени.
— Я никогда не смогу жить с собой в ладу, мой боец из-за того, что не оградила тебя от человека, который на самом деле был змеей. Но желание матери видеть свою дочь счастливой в любви, и я по-прежнему желаю тебе этого.
Кислота разъедала мое сердце, как проржавевший аккумулятор. Я прижала к нему руку, будто это могло помочь.
— Я тоже на это надеюсь, — прошептала я тихо, словно могла спугнуть сон, если бы заговорила слишком громко.
— Но с таким человеком, как Пэйтон, не бывает счастливого будущего, мам. Я знаю, что ты это знаешь.
Мафия — это настоящий кошмар.
Мама снова невнятно хмыкнула. Некоторое время мы работали в тишине, запах какао-порошка и пропитанных Амаретто печений «Дамские Пальчики» наполняли воздух вокруг. Я хотела открыть свое сердце матери и попросить ее разобрать осколки, которые остались от моей души, но я боялась того, что она может там найти.
По правде говоря, я была заинтригована Пэйтоном  так, как никогда не была ни одной другой душой. Он был таким противоречивым, головоломкой, которую адвокат внутри меня не мог не разгадать.
Мысли о нем преследовали меня, когда я закончила помогать маме и, собрав подносы с тирамису, тащила их в свою квартиру, чтобы поставить в холодильник, пока заканчиваю кое-какую работу по дому.
Пока я работала, вокруг меня царила тишина, и хотя я чувствовала себя угрюмо, я не играла для того, чтобы успокоить себя. Вместо этого я работала до семи тридцати вечера, остановившись только из-за стука в дверь. В доме было темно. Я забыла включить свет, работая.
Я вздохнула, проверяя глазок на двери, а затем тихонько взвизгнула, когда увидела Бо, стоящего снаружи с огромной коробкой и пластиковым пакетом, который, как я знала, будет заполнен японской едой.