Мой личный адвокат/P.M1

Part 31

Эмили
Я устала от языка тайн.
— Мне нужно знать, — настаивала я. —
Я представляю его интересы, Ри.Мне нужно знать факты.
— Ты хочешь знать, — возразила она, но не злилась, а просто устала.
— Тебе всегда было интересно, но теперь ты, наконец, хочешь узнать правду. Даже если она ужасна.
— Да, — прошептала я невидящим взглядом, стоя посреди шумного кафе, представляя, какие ужасы пережила моя сестра ради нашей семьи.
— Расскажи мне.
— Я не буду рассказывать тебе всю историю по телефону, Эми,но я приеду в гости. Прошло много времени, и я должна рассказать тебе об этом лично. Но что касается Торе и Пэйта... они моя семья. Я знаю, что у тебя плохие воспоминания о Каморре, и ты ненавидишь всё, что они представляют, но эти двое одни из лучших, которых я когда-либо знала, и они доказывали мне это слишком много раз, что и не сосчитать. Я доверяю им свою жизнь и свое сердце, и доверяю им тебя.
— Что на самом деле произошло в тот день у Оттавио? — потребовала я, наклоняясь вперед, как будто я была перед ней, напирая на нее, чтобы выжать больше правды из женщины, которая была пористой, как камень.
— Пэйтон пытается защитить тебя, не предоставляя своего алиби?
Короткое колебание пронеслось так быстро, словно падающая звезда.
Затем, так торжественно, что это было похоже на обет, произнесенный монахом во время молитвы.
— Пэйтон всегда пытается защитить меня.
Он тебя любит? Мне внезапно захотелось спросить, вопрос обжигал мою грудь, как трут, зажженный бензином.
Он тебя любит? Он тебя любит? Он тебя любит? кричал мой внутренний голос.
Но я ничего не сказала.
Я не была уверена, почему, но это могло быть как-то связано с тем фактом, что я не могла справиться с осознанием, что другой мужчина проявляет ко мне внимание только для того, чтобы обнаружить, что одна из моих сестёр превосходит меня.
Не то, чтобы я нравилась Пэйтону.
Я была всего лишь игрой, как он сказал мне с самого начала. Игрой в коррупцию.
Но моя грудь горела.
— Будь осторожна , ты адвокат одной из самых влиятельных преступных семей в стране. Ненавижу подвергать тебя опасности, но я знаю, что ты достаточно сильна, чтобы выдержать. Мне спокойно от того, что самая умная женщина, которую я знаю, защищает самого храброго мужчину, и наоборот. Не совершай глупостей и будь начеку.
Дрожь вонзила острые зубы в мою шею и пробежала по позвоночнику, оставив меня в страхе. Я подозрительно оглядела кофейню, забирая кофе.
Только потому, что я посмотрела, я увидела вспышку красного цвета.
Красный, как флаг, брошенный перед быком.
Мгновенно моя спина выпрямилась, и импульс борьбы или бегства пронесся по конечностям.
—Райли, мне пора, — сказала я, прежде чем повесить трубку и положить телефон в сумочку.
Мои глаза все еще были прикованы к этому красному.
Темно-красный, почти черный.
Того же цвета, что и у меня.
Симус Мур продолжал смотреть на меня через окна от пола до потолка кофейни со слегка заинтересованным выражением лица человека, рассматривающего произведение искусства.
Мое собственное выражение лица, я уверена, было наполнено ужасом.
Симус Мур.
Отец, которого я не видела почти шесть лет.
Я не удивилась, когда борьба была окончена бегством. Моя мать не зря называла меня своей,своим борцом.
Поджав губы, сдерживая нарастающую ярость на языке, я прошла через кафе, выскочила через двери и повернулась лицом к отцу.
Только чтобы обнаружить, что он пятится дальше по улице, засунув руки в карманы, с хитрой улыбкой на лице, которую я слишком хорошо узнала. Когда он нырнул в переулок, я позволила импульсу управлять мной и последовала за ним.
Он прислонился к стене в тени узкого кирпичного коридора. Я задержалась на мгновение, смотря на него, с презрением отметив, что он все так же красив, как и раньше, несмотря на тяжелую жизнь. Он классически красив; его цвет кожи поражал, а черты лица были точеными. Его волосы были длиннее, чем он носил, когда я его знала, касались поднятого воротника его черного пальто, а на подбородке была густая, нарочито ухоженная борода, но взгляд этих серых глаз, впитывающих тени, был тем самым, который преследовал меня долгие годы, даже после его ухода.
Он молча наблюдал за мной, пока я остывала и шла к нему, но я знала, что он не был готов к тому, что я сделала дальше.
Я ударила его.
ударила его.
Изо всех сил, насколько это было возможно, вспоминая годы моих занятий по самообороне по вращению бедер и углу удара в нижнюю часть его левой скулы.
Боль взорвалась в моей руке, в то время как воздух вырвался из его рта при ударе.
Когда я отпрянула, чтобы сделать это снова, ярость вспыхнула в каждом сантиметре моего крика, он схватил меня за запястье в железных тисках и притянул ближе, так что у меня не было места, чтобы ударить его снова.
— Мой маленький боец. — у него хватило наглости усмехнуться мне в лицо. — Я должен был знать, что ты меня ударишь.
— Недостаточно сильно, — прошипела я, вонзив каблук своих пятнадцати сантиметровых туфель в его нежную ступню.
Он злобно выругался по-итальянски и оттолкнул меня. Я пошатнулась, затем достала из сумки перцовый баллончик, который всегда носила с собой.
Когда я нацелила его на Симуса, он моргнул в полном шоке, а затем медленно поднял руки.
— Dai Эмили, это я. Какого черта ты делаешь?
Настала моя очередь недоверчиво моргнуть.
— Я защищаю себя от человека, который сейчас мне не знаком и монстр из моего прошлого. Как думаешь, что я делаю?
— Я твой отец, Эмили, брось это дерьмо, — потребовал он в той патриархальной манере, в которой он распоряжался своими детьми.
Это никогда не срабатывало, не тогда и уж точно не сейчас, после многих лет халатности, за которыми последовали годы беспризорности.
Мне было противно, насколько он одержим своей идеей быть итальянцем, как он все еще подчеркивал этим свою речь. Он был актером, играющим роль, которая ему никогда не подходила.
— Я уберу его, когда ты скажешь мне, что ты здесь делаешь.
Он едва удержался от искушения закатить глаза.
— Здесь, в Нью-Йорке, или здесь пытаясь поговорить с моим первенцем?
— И то, и другое, — проговорила я сквозь оскаленные зубы.
Было больно смотреть на него, видеть внешнее сходство и знать, что его испорченная кровь также находится во мне. Он был всем, что я ненавидела в этой жизни, и я искренне думала, что никогда больше его не увижу. Когда он исчез после того, какРайли в восемнадцать лет попала в модельный бизнес, я полагала, что он окажется где-нибудь в канаве, убитый Каморрой или каким-нибудь другим негодяем, с которым он слишком увлекся.
Наше воссоединение только подчеркнуло, что все эти годы я надеялась, что он мертв. Даже живой и дышащий передо мной, глазеющий на меня такими же серыми глазами, как мои собственные, он все еще был мертв для меня.
Он в отчаянии уронил руки, обращаясь со мной, как с непослушным ребенком. Я вспомнила, что он никогда не любил меня, не так, как Райли за ее красоту или Себастьяна за его мужественность, даже не так, как Эрику, которая нравилась ему дольше всех, давая надежду, что однажды он изменится. Я никогда не нравилась Симусу, потому что с тех пор, как научилась соображать, я была достаточно умна, чтобы не любить его.