Мой личный адвокат/P.M1

Part 60

Эмили
   Я почти предполагала, что Пэйтон  попытается удержать меня от работы на следующее утро, потому что это то, что мог сделать Кристиан  и даже Симус.
   Но он не удержал.
   Когда я проснулась в своей кровати одна, потому что настояла на этом после душа с Пэйтоном , нуждаясь в пространстве, чтобы укрепить стены вокруг сердца, я приготовилась сражаться с ним по поводу моей потребности работать, несмотря на хаос предыдущего дня. Я была сосредоточена на этом, исключая все остальное, когда принимала душ и готовилась к этому дню, используя свой арсенал косметики Шанель.
   Было легче сосредоточиться на возможной схватке, чем признать, как сильно изменились наши отношения прошлой ночью.
   Монументальным образом изменилась я.
   Я вошла в гостиную в своей любимой классической черной юбке-карандаш с высокой талией от Дольче & Габбана и слегка прозрачной белой шелковой блузке, волосы были убраны назад в искусно уложенный пучок, на ногах пятнадцати сантиметровые туфли Валентино. Я носила свой ухоженный профессионализм, как рыцари носят свои доспехи, готовая к битве со всем, что может встретиться мне в течение дня.
   И я была готова сражаться с Пэйтоном за свое право ходить на работу.
   — Я иду в офис сегодня утром, — решительно заявила я, держа сумочку от Прада перед собой как щит.
   Пэйтон сидел за столиком во внутреннем дворике через открытые французские двери, хотя был почти ноябрь и дул ледяной ветер, одетый в черный кашемировый свитер поверх белой рубашки на пуговицах. Он выглядел квинтэссенцией европейского стиля, с газетой на итальянском языке в одной руке и чашкой эспрессо в другой.
   Он посмотрел на меня, слегка приподняв брови, и медленно наклонил голову, обращаясь ко мне, как к младенцу.
   — Да, хорошо. Сегодня будний день.
   Я моргнула.
   — Ну, да. Значит, мне нужно работать.
   Он моргнул в ответ, наклонил голову, сузив глаза, оценивая меня.
   — Да, обычно так и происходит.
   Я отрывисто кивнула, сбитая с толку его легким согласием.
   — Хорошо, тогда я ухожу.
   — Хорошого дня , — мягко произнес он, возвращаясь к газете.
   Я моргнула, глядя на его затылок, борясь с чувством, пробивающимся сквозь клетку ребер.
   Мне потребовалось мгновение, чтобы определить это, чувство пока я шла к лифту.
   Разочарование.
   Я ожидала, что он будет спорить со мной по этому поводу, чтобы я нашла в нем чувство желания, обвинила его в женоненавистничестве, каким могут быть многие итальянские мужчины, желающие держать меня в доме под своим началом и полагающие, что я приму это только потому, что у нас был половой акт.
   Но еще более слабый голос в глубине моей запертой души шептал, что я хочу, чтобы он боролся со мной из-за этого, потому что это покажет, что ему не все равно.
   Я сражалась с противоречивыми ощущениями, пока заходила в лифт и ехала вниз, на парковку, где Кио  обычно ждал, чтобы отвезти меня на работу.
   Увидев его в черном Бимере, я почувствовала легкое удовлетворение и улыбнулась ему, садясь на заднее сиденье.
   — Доброе утро, Кио.
   — Привет, — хмыкнул он, завершая наш утренний ритуал. Он не был самым многословным человеком. Затем, выезжая с парковки, он нашел мой взгляд в зеркале заднего вида и добавил: — Рад, что ты в порядке после вчерашнего.
   Тепло пронеслось сквозь меня, как летний ветерок.
   — Спасибо, я тоже.
   — Вела себя как настоящая донна, — сказал он мне с восхищением в своем хрипловатом голосе. — Заставила нас гордиться.
   Донна как королева в шахматной партии или королева на игральной карте.
   Донна как женщина-босс.
   Бруно называл меня так несколько раз и Брайс. До тех пор я не замечала, какой это комплимент и как много он значит, исходя от таких мужчин.
   Я наклонилась вперед, чтобы похлопать его по здоровому плечу.
   — Вы, ребята, мне нравитесь.
   Может, это выдавание желаемого за действительное, но мне показалось, что я увидела слабый румянец на его глубоких оливково-коричневых щеках.
   Когда мы подъехали к зданию моего офиса, я приготовилась выйти из машины на обочине, но Кио не остановился, как обычно делал. Вместо этого он остановился рядом с оранжевыми дорожными ограждениями и знаком, который объявлял оцепленную территорию зоной строительства.
   Он опустил окно и крикнул проходящему мимо мужчине.
   — Эй, сделай мне приятное и освободи место в этой зоне, ладно?
   Двадцатилетний хипстер, которого он окликнул, уставился на него, явно смущенный видом массивного итальянца, высунувшегося из окна.
   — Ну? — Кио  хмыкнул, его густые брови низко нависли над глазами.
   Мгновенно парень пришел в движение и освободил место в зоне, чтобы Кио  мог завести машину и припарковаться. Он даже вернул дорожные ограждения на место после того, как мы разместились.
  Кио  двинулся к нему своей неуклюжей походкой, парень заметно струсил, а затем предложил руку для рукопожатия с купюрой, незаметно сложенной в ладони.
   — Спасибо, — сказал он с улыбкой, которую нельзя было назвать дружелюбной на его грубоватом лице.
   Парень принял рукопожатие с трепетной улыбкой и удалился.
   Когда Кио  повернулся ко мне лицом, в его глазах стоял смех.
   Я покачала головой.
   — Ты ешь детские мечты на ужин, да?
   Он негромко засмеялся, провожая меня до двери. Я ничего не сказала, когда он последовал за мной в вестибюль, но когда он пошел со мной через охранную баррикаду, я подняла руку.
   — Что ты делаешь?
   Потянувшись во внутренний карман своей кожаной куртки, он достал бейдж с именем: Кио Смит.
   Вопреки себе, я рассмеялась.
   — Ты не мог придумать ничего более оригинального, чем Смит?
   Он пожал плечами.
   — Хорошо, но зачем тебе это? В здании я в безопасности, — настаивала я, скрестив руки, чтобы встретить его своим самым холодным взглядом.
   — Приказ босса, — ответил он.
   Я действительно начинала ненавидеть эту фразу.
   — И что ты собираешься делать? Сидеть весь день возле моего кабинета?
   Он снова пожал плечами.
   — Нет, если этого не надо. Ты должна писать смс, если тебе нужно куда-то идти.
   Я закатила глаза.
   — А если я не отпишусь, как ребенок?
   — Твои похороны, — был ответ.
   Мы уставились друг на друга, лицо Кио  было абсолютно пустым, а мое маской возмущения.
   — Новый парень, Роджер? — позвал Билл, один из моих помощников по делу Мурмаера, проходя рядом с нами через контроль безопасности.
   Я показала ему средний палец.
  Кио  усмехнулся.
   — Да, мы и вправду на тебя влияем.
   У меня вырвался вздох, когда я попыталась выплеснуть часть своего отчаяния.
   — Ладно, я не планирую покидать офис до полудня. Я напишу тебе. Но ради Бога, пожалуйста, не провожай меня в мой кабинет, как ребенка. Это моя работа. Я бы хотела сохранить профессионализм, который еще могу сохранить.
   Он моргнул, и на мгновение мне показалось, что он не тронулся с места, но потом он протянул руку и похлопал меня — сильно — по плечу в знак согласия. Я видела, как он повернулся и вышел из здания, где прислонился к стеклянной стене рядом с дверями и закурил.
   Я вздохнула, понимая, что это самое лучшее, что могло быть.
   Но когда я проходила через охрану и заходила в лифт, на моем лице заиграла улыбка.
   Потому что, очевидно, не только Пэйт заботился о моей безопасности, но и парни тоже.
   И это чувствовалось лучше, чем должно было быть.