Мой личный адвокат/P.M1

Part 77

Эмили
— У тебя кровь идет, — прошептала я, когда он притянул меня к себе, и увидела кровоточащую рану на его левом плече, прямо под ключицей.
   — Я в порядке, — заверил он, подкрепляя слова еще одним диким поцелуем, который я почувствовала в онемевших пальцах ног. — Andiamo, мой боец]. Кажется, я должен поблагодарить тебя за спасение моей жизни.
   — Думаю, это была командная работа, — сказала я с головокружительным, бездумным смехом, когда мой адреналин начал угасать.
   Пэйтонприжал меня к себе, когда мы поднимались по лестнице, перешагивая через непонятного мертвого ирландца, выходя из дома. Брайс остался внизу, и я увидела Ника с канистрой бензина в гостиной на первом этаже.
   К тому времени, как мы добрались до машины у обочины, пламя уже мерцало внутри дома.
   Соседей на улице не было. Это не тот район, где есть парковые комитеты и дежурные по району.
   Чен был на водительском сиденье, когда мы сели в черный внедорожник, и он наклонил подбородок ко мне, наблюдая за происходящим.
   — Извини, что это заняло несколько минут.
   Еще один безрассудный смех вырвался у меня.
   — Ничего страшного. Я знала, что вы приедете.
   Через минуту, после того как две фигуры выбежали из дома в другую ожидающую машину, мы уехали, и я наконец-то перевела дух.
   Потом еще.
   Каждый вдох приносил еще больше паники, чем раньше.
   Пэй прижал меня к себе, повернув, несмотря на боль в плече, так, чтобы я оказалась лицом к лицу, и взял мое лицо в свои руки.
   — Ты в порядке, — сказал он с британско-итальянским акцентом, который я когда-то ненавидела. — Io sono con te. Я сейчас с тобой, да? Ты в безопасности, Эми.
   Я моргнула, глядя на него, погружаясь в эти темные глаза, находя в них утешение там, где раньше находила безнравственность. Мои руки двигались по нему, прикасаясь ко всему, к чему только можно, чтобы успокоить себя, что все закончилось иначе. Что он жив, а Симус не сумел забрать из моей жизни еще одну ценность.
   И тогда я поняла это.
   Что значит быть по-настоящему влюбленной в кого-то, душой и телом, наплевав на все остальное.
   Потому что, взяв тяжелый и раскаленный пистолет, я осознала, что готова разрушить все свои моральные устои, если это будет означать, что Пэй  жив и находится рядом со мной.
   Я бы с радостью последовала за ним в ад, если бы это означало быть с ним вечно.
   Я открыла рот, чтобы сказать ему об этом, когда он прижался лбом к моему лицу и признался:
   — Мне нужно улетать.
   Мое сердце остановилось.
   — Мне жаль, Эми,но мы отключили браслет, чтобы добраться до тебя. Они заметят это в течение двадцати четырех часов.
   — Ты не можешь попасть в тюрьму, — мгновенно сказала я, страх вырвал у меня слова.
   Я только что получила его, только что поняла, что вообще хочу его.
   — Нет, — медленно согласился он, его большие пальцы поглаживали мои скулы, ссадину, оставленную моим отцом. — Я сбегаю.
   Я моргнула.
   — У меня частный самолет в Ньюарке. Он вылетает через... — он посмотрел на часы. — Чуть больше, чем, через часа. Мне нужно улетать. Ты знаешь, что я не убивал Джузеппе ди Карло, и у меня был план на этот случай, но... — он пожал плечами. — Это было важнее.
   Ты была важнее.
   Я не знала, что сказать или сделать. Весь мой мир перевернулся вокруг оси за последние двадцать четыре часа, и я больше не могла видеть прямо. Всю свою жизнь я бежала от темноты, но теперь, казалось, я не могла и не хотела вырываться из темных объятий Пэйтона.
   — Я не хочу, чтобы ты улетал, — жалко сказала я.
   Его вздох прошелся по моим губам
   — Я знаю, дорогая. Я не хочу оставлять тебя, но я должен. Там, куда я направляюсь, тебе небезопасно следовать за мной. И даже если бы было безопасно, я бы никогда не попросил тебя оставить всю свою жизнь. Боюсь, она не будет ждать тебя здесь, когда ты вернешься.
   Мне нечего было на это сказать.
   Это была правда.
   Я не могла убежать с Пэйтоном в темноту, как в какой-то криминальной сказке. Куда бы мы пошли? Что бы я делала?
   Я была адвокатом с карьерой, домом и жизнью здесь.
   Но какая это жизнь? прошептал тоненький голосок. Сколько я жила до того, как встретила черноглазого капо, который только что рискнул всем ради меня?
   — Мы подбросим тебя до твоего дома, —
   продолжал Пэйтон, касаясь меня, поглаживающими движениями по рукам, по моим потным волосам, по грязной одежде.
   Как будто ему была невыносима мысль о том, что через несколько часов он не сможет прикоснуться ко мне, и он усиливал свои воспоминания.
   Всхлип застрял у меня в горле, и я поперхнулась.
   — Фейт проследит, чтобы тебе вернули все твои вещи. Никпозвонил Бо, и он будет ждать тебя. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна после всего этого, — продолжал он в режиме капо, организуя мою жизнь так, будто она не трещит по швам.
   Я ничего не сказала.
   Мой голос затерялся в глубинах метающегося, бушующего сердца.
   Поэтому я просто прижалась всем телом к его здоровой стороне, уткнулась носом в его шею и вдыхала его согретый солнцем аромат цитруса и перца.
   Мы приехали в Грамерси-Парк слишком быстро.
   — Ты... ты можешь позвонить или связаться со мной? — спросила я, когда Ник остановился возле здания.
   Я не хотела заходить внутрь.
   Впервые в жизни при виде своего дома мне захотелось сжечь его дотла.
   Может, если бы я это сделала, Пэйтон пришлось бы забрать меня с собой.
   — Я не должен, — сказал он, его лицо было осунувшимся от боли и усталости, но эти прекрасные глаза были так ясны, когда смотрели на меня, так полны нежности. — Но я сделаю это.
   Мы уставились друг на друга, попав в воронку, которая существовала между нами и всегда существовала с того момента, когда я впечатала его в больничную стену и пригрозила ему жизнью, если он причинит вред моей сестре.
   Он был прав, когда говорил, что мы созданы из одного и того же материала. Мы не были противоположностями, даже близко. Он был хаосом противоречий, и я была противоречивым хаосом, но именно поэтому мы и сработались. За всю мою жизнь единственным человеком, который когда-либо понимал меня, несмотря на все мои усилия остановить их, был Пэйтон.
   И теперь я теряла его.
   Я запустила руку в его пропитанную кровью черную кофту и притянула к себе, чтобы поцеловать. Потому что у меня не было слов, у меня был только огонь, который он разжег в моей душе, и единственный способ поделиться им это подсунуть его ему под язык, как подарок.
   Он принял со стоном, пожирая меня, поглощая меня.
   Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось, и я захныкала, когда он отстранился.
   Но у меня все еще не было слов.
   — Sono con te, lottatrice mia, — сказал он, — anche quando non lo sono.
   Я с тобой, мой боец, даже когда меня нет.
   Мое зрение затуманилось, и слезы беззвучно покатились по щекам. Я запечатлела поцелуй на его губах, желая заклеймить его там, а затем отстранилась, уже двигаясь к двери.
   — Мы еще увидимся, — прошептала я густым шепотом, в словах было больше дыхания, чем звука.
   Он отрывисто кивнул.
   — Да.
   Я повторила его кивок, затем быстро повернулась и вышла из машины.
   В моем горле раздался всхлип, настолько сильный, что я не могла его проглотить, поэтому задержала дыхание, когда обогнула машину на обочине и поднялась по лестнице к моему немного незнакомому крыльцу.
   Я не оглядывалась.
   Я знала, что если оглянусь, то побегу обратно к машине, брошусь на капот и никогда не оглянусь на свой дом, Нью-Йорк и жизнь, которую я кропотливо строила в течение пяти лет.
   Я бы просто слепо последовала за Пэйтономв ночи.
   Дверь в мой дом распахнулась, и там стоял Бо, освещенный ореолом теплого света.
   — Эмили, — сказал он, так выразительно на одном слове, что я сделала пометку спросить его, как он это делает, чтобы я могла научиться.
   А потом я рухнула в его распростертые объятия и бросила попытки встать.
   Позади меня машина беззвучно отъехала и исчезла на улице.