Мой личный адвокат/P.M1

Part 49

Эмили
Я проснулась от того, что кто-то сидел на краю моей кровати, положив руку мне на щеку. Сразу же я подумала, что это Пэйтон, но аромат был не тот. Рука была грубой и широкой, как у мужчины, но в аромате чувствовались специи и мускус, а не яркий привкус лимона и перца, который принадлежал Пэйтону.
Когда я отодвинула маску, я была потрясена, увидев своего брата, Себастьяна, сидящего на кровати рядом со мной.
Я не видела его несколько месяцев, но в этом не было ничего необычного. В конце прошлого года он переехал в Лос-Анджелес, чтобы быть ближе к съемкам фильма, и, хотя он часто навещал меня, я не всегда находила время, чтобы увидеться с ним, а он не всегда спрашивал. Между нами не было плохой связи, как между мной и Эрикой,но имелась... настороженность. У нас обоих были демоны, и мы слишком несовместимы, чтобы надолго уживаться друг с другом.
Но увидев его в своей комнате, все еще не отошедшая от анестезии и эмоционально взволнованная тем, как операция повлияет на мою жизнь, я, к своему ужасу, почувствовала, что на глаза навернулись слезы.
— Картошечка— прошептала я сквозь осипшее горло, прежде чем осторожно попыталась сесть повыше на башне из подушек, чтобы придать себе угол в сорок пять градусов.
Его ухмылка была великолепной, но, опять же, все в близнецах было чистой красотой. Я запечатлела, как его золотые глаза в уголках складываются в очаровательные гусиные лапки и как его широкий, полный рот раскрывается в идеально симметричной улыбке. Его черные волосы были длинными на макушке и короткими по бокам — модная стрижка для одного из горячих молодых актеров нашего времени. Он выглядел, конечно, красивым, но и немного потерянным где-то в глубине этих тигровых карих глаз.
— Хей, леди.
Честно говоря, я забыла это прозвище. Он так давно не называл меня так ласково, леди Эмили или синьора Эмили, потому что я всегда укоряла его за манеры и приличия, пока он рос.
Мне было больно, и это было совершенно не в моем характере, но я поддалась импульсу и осторожно наклонилась вперед, обнимая младшего брата.
Он тихонько засмеялся мне в ухо, обнимая меня в ответ, прижимая к своей сильной груди, как будто я была ребенком. Я все еще помню, как в четырнадцать у него произошёл скачок роста. В один день он был маленьким тощим ребенком, ниже и худее меня, а в следующий момент я уже выгибала шею, чтобы посмотреть ему в глаза.
Слезы, упрямо отказывающиеся оставить мои глаза в покое, набухали в моих протоках и медленно скатывались с края век на щеки.
— Эй, эй, — прошептал он, его знакомый баритон с легким акцентом звучал мягко и успокаивающе. — В чем дело? Мне кажется, я не видел, чтобы ты плакала много лет.
Я слабо рассмеялась, отстранившись от него, вытирая слезы на щеках кончиками пальцев.
— Я бы сказала, что это из-за наркоза, но в последнее время я немного... не в себе. Наверное, меня застало врасплох то, как сильно я по тебе скучала.
Было больно видеть удивление на лице Себа, но я знала, что заслужила это. Я не могла вспомнить, когда в последний раз говорила ему, что скучаю по нему, не говоря уже о том, что люблю его или горжусь им.
А я гордилась.
Так гордилась им.
Так любила человека, в которого он превратился вопреки всему.
Слезы жгли мои глаза, но я не позволила им упасть.
— Я тоже рад тебя видеть, сестрёнка, — наконец сказал он с искренней улыбкой, потянувшись за локон. — Прошло слишком много времени.
— Да, — согласилась я, прежде чем мне пришло в голову, что мы находились в квартире Пэйтона в Верхнем Ист-Сайде. Как, черт возьми, Себастьян вообще узнал, что я здесь?
— Как ты здесь оказался?
Юмор исчез с его лица, сменившись нехарактерной хмуростью.
— Пэйтон ответил на твой телефонный звонок, когда я позвонил ранее, чтобы узнать, могу ли я остаться у тебя на выходные. Он сказал мне, что ты была в больнице и только что вернулась оттуда. Почему ты не сказала мне, Эми?"
Я поджала нижнюю губу, жалея, что не накрасилась, чтобы хоть как-то защитить себя от пристального взгляда этих глаз.
— Это мелочь.
— Эми, — предупредил он. — Ты шутишь? Помнишь, как ты практически оторвала мне ухо, потому что я не сказал тебе, что Леоне Валерия сломала мне указательный палец?
Я притянула его правую руку к себе и ущипнула за неправильно сформированную среднюю костяшку.
— Он так и не зажил как надо.
— Нет, — сказал он с красноречиво поднятой бровью. — Не зажил. Ты уже давно не рассказывала мне о своей боли, Эми.
Я опустила взгляд на его загорелую руку в своей, прослеживая линии на его ладони так, как я делала это, когда мы были детьми. У него и Райли была одна и та же длинная линия эмоций, пересекающая верхнюю часть ладони. Они всегда были более эмоционально одарены, чем Эрика и я, у них всегда были наготове нужные слова и объятия.
— У меня теперь есть психотерапевт, — объяснила я, по-прежнему избегая его взгляда.
— У тебя всегда был брат, — предложил он. — Некоторые люди говорят, что я мудр не по годам.
Я рассмеялась.
— Это не считается, когда ты говоришь это себе в зеркале, Себ.
— Эй, самооценка тоже важна, — легко отмахнулся он, а потом спохватился и взял мою руку в свою. — Раньше я думал, что мы такая дружная семья. Потребовалось много времени, чтобы понять, что мы собрание незнакомцев, притворяющихся семьей. Мы никогда не узнаем друг друга достаточно хорошо, чтобы любить друг друга как следует, если будем хранить секреты так, как раньше. Я слегка поморщилась, так как его слова попали в самое яблочко.
— Ай, Себ, будь осторожен, ладно? Анестезия не настолько сильна.
— Да, — возразил он, не сдерживаясь, знаменитое упорство Роджер придало его лицу каменное выражение. — Если ты хочешь поделиться со мной.
Осторожно, чувствуя резкие толчки в животе, я откинулась на подушки, смотря на искусно выполненную роспись на потолке, и выдохнула воздух через губы.
— Сколько у тебя времени?
В ответ Себ встал, скинул кожаные ботинки и перешел на другую сторону кровати, ложась на одеяло рядом со мной. Разложив подушки по своему вкусу и подперев голову рукой, он повернулся ко мне лицом, выжидательно подняв бровь.
По какой-то причине у меня сдали нервы, хотя рационально я понимала, что Себастьян не собирается высмеивать меня за бесчисленные страхи, которые не давали мне спать по ночам и делали сон почти невозможным.
Он мой брат.
Это должно что-то значить.
Только Эрика научила меня, а может, и я ее, что это не так уж много значит.
Впрочем, так было не всегда.
Когда я была совсем маленькой, у меня было много друзей в нашем районе, скопления шумных детей, чьи мамы собирались вместе на крыльце дома, болтая, пока развешивали белье на веревке и время от времени возились с различными кастрюлями на плите. Это было тогда, когда я была слишком мала для настоящей памяти, поэтому я часто задавалась вопросом, сколько из этих туманных образов я придумала, чтобы успокоить себя, когда стала старше.
К моменту рождения Эрики мы с мамой уже не были частью этого сплоченного сообщества итальянских матерей и их детей. Они знали нас такими, какими нас сделал Симус.
Посторонние, которым нельзя доверять; семья, чьи слова были нехорошими.
В таком месте, как Неаполь, где почти все были бедны, а правила Каморра, ваше слово было единственной валютой, которая действительно имела значение.
И Симус лишил нас этого.
Поэтому, когда родилась Эрика, рыжая, как я, в море темноволосой молодежи, с маленькими веснушками на щеках, доставшимися ей от нашего отца-ирландца, я сразу же полюбила ее. Я глубоко почувствовала, или настолько глубоко, насколько может чувствовать четырехлетний ребенок, что Эрика — это мой дар от Бога. Я постоянно просила маму подержать ее, покормить, расчесать хрупкий, шелковистый клубок ее вьющихся волос цвета пламени. Я ворковала с ней по-итальянски, придумывала милые стишки и рассказывала истории об иностранных принцессах-сестрах, которые однажды могут стать королевами.
Это было так давно, но даже сейчас, сидя в квартире Пэйтона с Себастьяном под руку, будучи юристом в пятерке лучших фирм с собственным великолепным домом в Грамерси-парке, почти настолько далеким от прошлого, насколько это вообще возможно, я ощущала боль тех эмоций, как скрытое эхо в моей груди.
Я всегда хотела любить Эрику, но жизнь, как это часто бывает, сговорилась против меня, разрушая все хорошее, что было, между нами.

Актива нееет поэтому возможно фанфик не будет выпускаться