Я ВИДЕЛ ТЕБЯ ВО СНЕ ( 18+ )

Часть 9

Soundtrack : Chase Holfelder - Firework

Феликс звучно ахнул, после чего громко задышал, а носочки поднялись ещё выше, подставляясь сладостным ощущениям. На его лице читается растерянность что мешается с блаженством, но тело буквально растаяло в руках альфы.

Прикасаться к этому бархату было почти невыносимо, но Хван всё равно медлит. Он ведёт языком вверх по ягодицам, оставляет лёгкий поцелуй на пояснице, и улыбается когда видит как это горячее, непереносимо нежное тело льнёт к его рукам и губам.

- Господи, какой же ты нежный... - шепчет Хван, и не в силах сдерживаться, спускает вниз свои брюки. Пристраивает головку к мокрому проходу, и скользит по нему, дразня.

Омега не понятно от чего дрожал. На лице больше не было ухмылки, всё блядское существо испарилось, он отрывисто дышал, временами жалобно скулил и тёрся задом о стояк альфы.

Хёнджин медленно, будто смакуя, заполняет податливое тело собой, а из самого недра омеги, исходит грудной громкий стон. Облегченный, будто радуясь чувством полноты что поразило его проход.

Альфа крепко придерживает за упругие бедра, и выходит полностью, чтобы резко, словно нанося удар, ворваться назад, доводя того до сумасшедшего крика удовольствия. Двигается в одном ритме, постепенно приподнимая мягкие ягодицы чтобы проникать в него жадными рывками.

Между ними не было ни малейшего расстояния, они слились воедино, стали одним целым. Стоны омеги были оглушительными, не такими сдержанными как в первый раз, они были сладкие, неожиданно радостные, а на его пухлых губках играла блаженная улыбка. Глаза закрыты, ногти скребут сукно, а тело идеально подстраивается, принимая альфу.

Бархатные стенки тугого нутра, сладко обволакивали и сжимали его член, а влажные от пота и смазки бедра стремились навстречу, ловили удары.

Хван теряется в ощущениях, сон граничит с явью, и уже не понимает что происходит, так хорошо ему не было никогда в жизни.

Но он не мог об этом думать долго, он просто знал что до безумия хочет этого неизвестного омегу, что ни сдерживаться, ни контролировать себя не хочет и не может.

Он издаёт низкий, горловой стон, выходит и резко входит; он повторяет это снова и снова, ненасытно, жадно в восхитительном карающем ритме. Шлепки плоть о плоть начинают сыпаться без остановки. Движения размашистые, хлесткие, короткие, но резкие и точные, которые безошибочно задевают все оголённые нервы. Они синхронно двигаются, так быстро, что мысли и резоны куда-то испаряются, единственное что остается - ощущение.

Хван сам сейчас состоял только из ощущений, что растворяются в океане удовольствия.

Он чувствует как внутри омеги всё сжимается, начинает жадно пульсировать, и срывается на бешеный ритм, долбит жестче и чаще, пока не слышит протяжный стон Феликса.

Омега кончает, из его глотки вырывается хрип яростного возбуждения, а затем дикий, леденящий душу, безумный смех.

Хван подхватывает безумие, и поддавшись ощущениям, с оглушительным рыком, изливается внутрь до последнего, не оставляя полу и капли. Длинные пальцы впились в бедра Ли, который выжал из него душу и последние остатки энергии, и бурно содрогался в оргазменной агонии.

Альфа затихает и никнет. Валится тяжёлым телом сверху на Феликса, и загнанно дышит, пока тот не завозился под ним. Омега поднялся, и принялся поправлять своё одеяние. Он выглядел потерянным и отрешенным, его ресницы были мокрыми, а губы тряслись. Он продолжал дрожать и не поднимая глаз, тихо шмыгнул носом.

- Мне пора... - тихо говорит он, и направляется в сторону той двери.

- Феликс, подожди! Куда ты снова спешишь?

Омега поворачивается, показывая себя во всей красе. На лице неизъяснимая обречённость, его печальные глаза красные от слез, которые он бегло смахивает:
- Я не спешу, Хван Хёнджин, меня торопят...