Я ВИДЕЛ ТЕБЯ ВО СНЕ ( 18+ )

Часть 61

- Долбаный кретин. - ворчит омега, и идёт к кровати новенького. Наклоняется, вынимает из его рта подобие кляпа и с нетрезвой улыбкой спрашивает словно у маленького ребёнка.
- Кто это тут у нас?

Феликс заходится кашлем вперемешку с рыданиями. Дрожит всем телом, поджимая зад и сводя колени к груди.

- Да не бойся. Первый раз всегда страшно, а потом всосешь. - подмигивает тот, и слегка качаясь отходит к трюмо.

На нём был кричащий коротенький топ, демонстрирующий крепкий животик, и дурацкие скини, украшенные стразами, сквозь которых просвечивало кружевное бельё. И на его высоком, худощавом теле это всё смотрелось вполне не плохо, что не скажешь о вульгарном макияже. На глазах кислотного тона тени, словно веер наклеенные ресницы, толстый слой помады на губах, а на его ушах увесистые серьги что оттягивали мочки. От него пахло алкоголем и сигаретами, а едва заметный, природный феромон розы, был полностью затёрт грубыми запахами альф.

Он усаживается на высокий стул и зажигает настольную лампу. Берёт в руки ватный диск и щедро смачивает его жидкостью из полупрозрачной бутылочки, после чего принимается водить им по лицу.

- Я Кан Ёсан. Помогу тебе тут обжиться. Как тебя зовут?

- Я не собираюсь тут обживаться! Что это за место?! - взвинчено спрашивает омега, дергаясь всем напряжённым телом. Хоть и внутри него всё жгло, снаружи он обливался холодным потом.

- Ух, сколько прыти. - добродушно посмеивается Ёсан, снимая вызывающие ресницы.
- Тут таких не любят. А у Санёна тяжёлая рука. Проверено. - напряженно добавляет он, и поворачивается всем телом к Ли, подозрительно осматривая дрожащего, истекающего по́том парня.
- Он что уже дал тебе таблетку?

Феликс не отвечает, лишь неровно дышит и вздрагивает в такт пульсации в трусах. Проход жутко зудит, изнемогая от возбуждения, а колом стоящий член, гляди и вправду порастет чем нибудь. Зубы стиснуты, обильная испарина промокает одежду, а колени неконтролируемо дрожат.

- Чёрт. Тебя что хотят в первый же день отдать на растерзание? Варвары. - с безразличным сожалением говорит Кан, и снова отворачивается к зеркалу.
- Раз такое дело, соблюдай несколько правил. Запоминай: Не заводи лишних разговоров с клиентами, не целуйся и самое главное не кончай, утомишься быстро. Танцуешь? Клиенты это любят.

Феликс на секунду отвлекается от своих радужных кругов перед глазами, и замирая, тупит глаза на Ёсана.
- Какие ещё клиенты? Я не собираюсь ни с кем спать!

- А ты мне нравишься. Ты смешной. - широко улыбается Кан, - Тебе никто не говорит спать с ними, тебя просто будут трахать и всё. - беззаботно пожимает плечами он и выключает лампу.

Подходит к шкафу, вынимает оттуда серую, широкую растянутую футболку, и переодевается в неё. Без стеснения меняет белье на удобные, белые боксеры и поворачивается к Феликсу. Без всей этой пошлой обёртки, парень оказался очень даже милым на личико.

- Надеюсь ты не девственник? Был тут у нас один такой. Ему пришлось не сладко. - болезненно кривит лицо Кан.

То ли от мысли о насилии, то ли от таблеток, но Феликс чувствует как желудок снова скрутило в жгут и его содержимое желчью выплёскивается на пол, едва он успел повернуть голову в бок.

- Эй, дружок! Ты чего? Это с таблеток тебя так? - Ёсан подходит ближе, и осматривает парня.
- И как только они собрались тебя выпускать в зал? Легче стало? - спрашивает он снова, присаживаясь на край кровати.

- У меня всё невыносимо болит. - всхлипывает Ли. Не считая адского возбуждения, тело болело так, будто им били об стену. Было ощущения что лопались сухожилия, внутри всё выворачивало.

- Тебе придется в ручную молотить. - откровенно советует Кан, - Иначе хуже будет. Я уже привык, а тебе смотрю не сладко.

- О чем ты? - едва сдерживая слёзы скулит Феликс.

- Это наркотический возбудитель, он помогает нам при работе не быть бревном. Голова соображает как обычно, а вот все желания обостряются. Ты просто в первый раз, поэтому сначало лучше передёрнуть самому.

Феликс никогда подобным не занимался и уже бы рад и вручную, но перед необъяснимыми реакциями своего тела, он боится даже притрагиваться к себе. И если бы руки не были скованы наручниками, он бы всё равно наверное не смог.

Возбуждение жившее отдельно от него достигло какого-то пика, отчего внезапно в ушах засвистело, тело пугающе ослабло, а голова сильно закружилась.

Беспамятство накрыло его черным одеялом.

Через какое то время, сквозь туман и шум в ушах, он слышит голоса альф и чувствует чужие руки на своём лице. Один из них, злой как все черти ада, он узнает, это был голос того самого Санёна.

- Блять! Как его выпускать? Неживой, бледный как смерть, ещё и блюёт в тридцать три струи.

Второй голос, такой же мерзкий как и первый гневно рычит.
- Директор будет не доволен, Санён.