Выживающая хитростью

Глава 21

Леонас

Когда машина подъехала к особняку Кларков, я с некоторым равнодушием оглядел небольшое количество машин, припаркованных у входа. Густаво оповестил меня о том, что мы подъехали к воротам, и я выплыл из своих мыслей, чувствуя себя просто паршиво, одновременно с этим чувствуя подкатывающую злобу. Стоило машине остановиться, как я выскочил из нее, оглядывая разодетых в черные шмотки расфуфыренных дам, которые ради приличия пытались пустить слезу. Выходило у них это просто отвратительно.

В огромном холле не оказалось знакомых лиц. Я прошел дальше, привлекая к себе все больше внимания. Долора Кларк, их мерзкая мамаша, впервые на моей памяти с таким потерянным лицом, сидела на маленьком светлом диване в гостиной, покуривая сигарету и отчаянно силясь не смотреть на гроб, который был водружен за ее спиной на огромный своего рода пьедестал. Гроб был закрыт, многочисленные цветы покрывали его – самые разные, которые только можно было представить. А позади гроба, положив одну руку на его крышку, нашелся Клиффи, с равнодушным и безразличным взглядом смотрящий на деревянную поверхность перед собой.

Заметив меня, он, наконец, отвлекся. Он смахнул слезу, резко отвернувшись, не желая демонстрировать свою слабость, но его выражение лица, полное боли и неверия, надолго сохранилось в моей памяти.

Он отошел, подходя ко мне. Я окинул его холодным, равнодушным взглядом, вкладывая в него всю свою злобу, всю ненависть, которую испытывал к их паршивой, омерзительной семейке. Он кивнул мне в сторону сада, приглашая пройти в ту сторону, и я пошел за ним, чувствуя клокочущее желание разнести этот проклятый дом в щепки.

Мне не хотелось смотреть в сторону гроба. Происходящее до сих пор казалось мне чем-то сюрреалистичным, и я до сих пор не мог поверить, что всё, чем мы жили последние несколько месяцев, было уничтожено странным стечением обстоятельств. Деревянный, резной, невероятно красивый гроб казался неким зловещим предзнаменованием еще большего ужаса, что ждал нас впереди, хотя я искренне считал, что хуже той ночи в больнице позавчера уже ничего не будет.

В саду щебетали мерзкие птички, было довольно светло и солнечно для холодного февральского утра, не предвещающего ничего хорошего. Стоило нам выйти и оказаться вдали от чертовски раздражающих глаз, как я вцепился Клиффорду в горло, оттаскивая его к стене. Он зарычал, запыхтел, глаза его налились кровью, но моя жажда убивать сейчас была сильнее всего и направлена была на семейство Кларков, будь оно трижды проклято.