Нянька Stray kids

Глава 40. Скандалы, интриги, раследования.

***
Трей-онни с легким недоумением смотрит на то, как я скатываюсь по стеночке в приступе смеха, и сама тоже начинает хихикать.
Под балконом разминаются парни с громким пением своего собственного кавера на BABY-SHARK и тоже заливаются смехом.
Гнев Великого и Ужасного Сон Сондыка сменяется полной безнадегой, судя по интонации, с которой он произносит:
— Так. Разбирайтесь тут сами, я пошел!
Дверь в дом хлопает.
Громко.
Песня обрывается на полуслове.
Тишина.
Пауза на осмысление.
Я, лично, думаю о том, какой тяжелый удар по психике получил наш Великий Хореограф:
—Пьяные мемберы и полностью морально поддерживающая их Помощница по здоровью, — это еще полбеды, но вот обычно сверхнадежный и сверхответственный менеджер Седжин, в полупьяном состоянии доставивший на базу Руководителя Чхве, пьяного абсолютно!
Да...
Это как-то уже чересчур, даже для аборигена шоу-бизнеса, нежданчиками закаленного по определению.
В отличие от меня, Феликс из всего происшедшего делает совсем другой вывод:
— Это что? Хореографии не будет? — спрашивает он окружающий мир с робкой надеждой.
Предполагаю, что каждый, кто был на улице, как минимум дернулся. И тут прорвало у Зиана.
— Будет, будет... щас все будет! — доносится до меня его мощный армейский рык...
— Встали все!
И мы понимаем, что это серьезно. Еще бы не серьезно!
Даже как-то смеяться расхотелось, а смотреть на помощника менеджера в явно ужасном расположении духа...тем более.
Ну вот подумайте сами: провести восемь часов, встречая задерживающийся самолет – уже плохо, но провести эти восемь часов пока все, буквально все(!), кто мог, бухали нипадеццки?!
Прибавьте к этому бессонную ночь и ...банальную зависть.
Нет, такого издевательства психика нашего полуменеджера, конечно, не выдержала.
— Ррррравняйсь! Смиррррна! — доносится снизу.
И, никто, включая даже и Феликса, ему не перечит.
Хотя подобные действия очень серьезно выходят за рамки Зиановых менеджерских полномочий.
В общем, в компании Трей-онни, я тихонько подползаю к краю балкона и, полная сочувствия, наблюдаю за происходящим внизу. 
— Ну, айдолы... алкоголики, хулиганы и раздолбаи, кто хочет сегодня поработать? Кто идет убираться на кухне?! — громко вопрошает менеджер.
Единственный из айдолов, не страдающий похмельным синдромом, Чонин, видимо, решил героически прикрыть собой никакущих хенов.
Так что бодро и энергично делает шаг вперед:
— Я! — но, не дождавшись одобрения, отступает обратно в линию.
— Кто убирается в саду?! —
Я! — снова рвется в бой Чонин, выходя из линии.
Кое-кто из парней начинаю хихикать.
Зиан игнорирует и вновь обращается к неровной шеренге:
— Кто убирается в гостиной?! Чонин, не ты! — тормозит Зиан нашего энтузиаста.
— У тебя будет другое задание! — прикрикивает наконец менеджер и Чон замирает с поднятой рукой
— Идешь вместе с помощницей Мин в магазин и помогаешь нести продукты.
Опа, я, оказывается, иду в магазин?
Ну, на самом деле и правда нужно.
— Слушаюсь, — кивает младший и косится на мой балкон.
Я пожимаю плечами и ухожу к себе в комнату.
Нужно собраться и переодеться.
В комнате обнаруживаю госпожу оператора, застывшую перед Черр-Бурр-Геном, которого на фоне бурных событий последнего часа Трей-онни, видимо заметила только сейчас.
— Что за Жутик, которого хочется полить святой водой, и, самое главное, где купить такого же? — спрашивает она, не оборачиваясь, голосом, в котором смешались восхищение и лютая зависть.
— Он из Чили, — хмыкаю я.
— Мне он тоже приглянулся.
— Жаль, — комментирует онни и уходит из комнаты, видимо за продолжением шоу «уборка с Stray Kids».
Мне кажется, мы подружимся.
Привожу себя в более-менее в порядок, спускаюсь вниз, на ходу составляя приблизительный список покупок.
Из серии:
бери все! Зиан, стоя на крылечке, и возвышаясь на пару ступенек над столпившимися внизу алкоголиками-хулиганами-раздолбаями приступает к управлению штрафными работами.
Мощными взмахами на всю длину вытянутой правой руки обозначает наш менеджер направление движения и фронт работ.
Столпившиеся внизу похмельные труженики обреченно внимают.
— Цели заданы, задачи определены, за работу... кей-поперы!
Один Чонин «в домике». Он идет с нуной, ему хорошо.
Макнэ терпеливо ждет в сторонке, разминая руки и плечи.
— Может, кто еще с нами? — предлагаю я старшим план спасения от чистки-уборки-стирки.
Почему-то никто не спешит воспользоваться моим выгодным и щедрым предложением.
А вот глазки отводят в сторону всем хен-лайном. Подозрительно.
Так что, мы с Чонином киваем друг другу и выходим из этого очень громкого дома.
Бедный Акул, каково ему сейчас...
Хотя, он спит пока, наверное.
А вот когда проснется...
Надо б ему прикупить чего-нибудь исцеляющего, все-таки непосредственный начальник, двое нас здесь, из Службы Безопасности.
Кстати, обозначает ли, что в связи с его состоянием павшего в борьбе с алкашкой героя, его функции на время перешли ко мне?
Забавно...
День только начинается, но уже сильно печет. Что называется, Таиланд.
До магазинчика идем медленно-медленно, потому что, чем позже вернемся, тем позже нас припрягут к созидательному труду.
На ходу обговариваем, что нужно купить в первую очередь и что приготовить из купленного.
Учитывая состояние «на следующее утро». 
Остро ощущаю нехватку знаний по этому животрепещущему вопросу.
И тут, прямо посреди знойной улочки меня посещает отчаянная в своей смелости идея.
Так что, быстро-быстро, пока не передумала, извлекаю телефон из кармана и нажимаю на строчку из избранного списка.
Гудки...
Длинные гудки...
Может передумать?
И-раз-и-два-и-три...
— Чего звонишь?
— Бабуль?
Вот ни «привет», ни «как дела» Это моя бабулечка!
— Бабуль, ты же не злишься?
— А ты как думаешь?
— Прости.
— В отца пошла она, блин! Головой-то думать надо, хоть иногда! — я молчу и слушаю, как меня отчитывают, а губы сами собой растягиваются в счастливой улыбке.
Потому что, блин, скучала!
— Для чего еще звонишь, только деньги тратишь!
— Бабуль, я тут спросить хотела. Что лучше сварить от похмелья?
— Ты это кому? Своему белобрысому? Ну хоть он-то не из этих?
Так, это она о каких «из этих» сейчас говорит... ааа!
— Он тоже айдол.
— Ой ГОСПОДИ! — причитает бабушка
— Кому от похмелья-то? Ему?
— Ну, и ему, и другим артистам, и Чхве Йонгу...и ему.
— ЧТО?! — взвывает бабушка... и вырубает телефон.
Растерянно смотрю на телефон, на Чонина, снова на телефон. И тот разражается мощной трелью:
— Так! — бросает бабушка
— Своему белобрысому и прочим, горячий куриный супчик, а Йонгу — клизму с соджу... И ПОХМЕЛЯТЬСЯ НЕ ДАВАТЬ!!!
Телефон вырубается.
— Бабуль, тут соджу нет... — на инерции бесполезно сообщаю я отключенному телефону.
Чонин тупит в пространство, сраженный простотой и безжалостностью бабулиного приказа.
Едва ли я выгляжу лучше.
Снова зависает от перегруза мой процессор:
Бабуля знает Чхве Йонга, Бабуля очень не любит Чхве Йонга, Бабуля не скрывает от меня, что она знает и очень не любит Чхве Йонга.
Это-то понятно...
Но, кроме того, она не кричит «он негодяй, беги-спасайся!»
И мама...
Она тоже не считает его опасностью для меня. За что-то наказывает, это да, но... Он, похоже, и сам себя за что-то от души наказывает.
— Нуна? — выводит меня из ступора Чонин.
Обычно наоборот бывает.
— Ладно. Пошли.
— Теперь мы купим курочку?
— Купим.
— А соджу?