Нянька Stray kids

Глава 39. А по утру они проснулись...

                                         ***
Вечеринка...
Ну, значит, вечеринка.
Хотя, будем называть вещи своими именами: парни уходят в отрыв, и... я ничего не имею против.
В конце концов, эта роскошная подстава от  смело может войти в десятку крупнейших, вместе с неоднозначными танцами Чонина и Чикагской фотосессией.
Мне даже приятно, насколько быстро парни среагировали и насколько непродолжительным было вытирание соплей.
Так что, мобилизовав все свои финансовые резервы, (не так уж и много их для людей, на которых компания зашибает свои охулионы, если честно), хены и Хан, как главный алкогольный эксперт, отправились за бухлом.
Ну, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, на закуску им денег не хватит.
Так что...
Все.
Хватит болеть.
Грамотно организованная закуска — половина успеха для любой попойки.
Ну... мне так рассказывали.
Следует признать, что до поступления в JYP опыт мой в таких делах был совершенно теоретическим.
На студенческие гулянки путь мне был заказан, потому что...
Ну, тупо опасно это было, для девчонки с окраины, которую защищала разве что репутация нелегкой дичи.
Ну, и умение вовремя смыться, конечно. Так что, да.
Никаких контактов, ни плохих, ни хороших, потому что любой из них в любой момент может стать очень плохим, а чего ради еще и здесь рисковать?
Можно подумать, мне дома рискованных контактов не хватало.
Так что, чем меньше меня в жизни учебного заведения, тем лучше.
Даже удивительно, при таком раскладе, что Баобич, которого я окрестила про себя Столбиком, вообще меня вспомнил.
Да еще и по имени. Вот я его имени никогда не знала.
И знать не хотела.
Да.
И надо Хвану напомнить, чтоб он с Хунгчи связался, насчет Столбика порасспрашивал, и мне адресочек скинул.
Так, перейдя от воспоминаний о былом, к проблемам настоящего, я пошла припрягать Феликса к кухонному труду.
Почему не Чонина?
А вы представляете Чонина на кухне?
Я представила, содрогнулась.
Ну, нафиг.
Через пять минут мы с Феликсом проводили ревизию холодильника и кухонных шкафчиков, в поисках хоть какой-то еды на восемь человек.
Из хороших новостей: фруктов было много.
И это единственное, чего было действительно много.
Немного риса.
Овощи какие-то на дне холодильника, в следовых количествах.
Полпачки спагетти.
Это от мамы, наверное.
Стратегические запасы имбиря, очевидно, тоже от нее.
Так что в праздничном меню рис вареный без ничего, и спагетти, опять же вареные.
С ничем.
Рамена нет, курицы нет, рыбы нет, мяса нет, овощей почти нет.
Ничего нет. Хотя... Соль есть, приправы есть, масло...
О!
И масло есть.
И соус соевый!
Живем!
Спагетти с соевым соусом — это вам не в каждом ресторане предложат.
Даже если сами попросите.
Чонина мы с Феликсом отправили организовывать досуг, так что из холла доносились жизнерадостные мелодии.
Сплошь девичьих корейских групп.
Треш, как сказал бы уважаемый Господин Бингх.
С чего бы я его сейчас вспомнила?
А!
Столбик же.
Феликс крошил овощи произвольным образом, их я собиралась жарить, не заморачиваясь совместимостью продуктов.
Я художественно резала фрукты, следя краем глаза за кастрюльками на плите.
Феликс в холле переключал колонки, добиваясь какого-то особого звучания. Ну, самое время нуне неэтично пристать с расспросами к ребенку.
— Ну как, злодея поймали? — начала я с нейтральной темы
— Чанов визажист, да?
Ребенок только вздохнул несчастно:
— Он же с нами с самого начала, практически. Они же с Чаном-хеном дружили... наверное. Ну, или сам Чан-хен так думал.
— Ну, не в последнее время, мне кажется, — делаю я вид, что в курсе событий.
Это бросает тень подозрений на Хёнджина , как проболтавшегося, но его положение в этой истории в любом случае этически-безупречным не назовешь.
По какой-то неизвестной мне причине, его долг перед командой и взятый на себя долг передо мной вошли в противоречие.
— Да! — с неподдельной гордостью за хена выдает информацию Чонин
— Чан-хен заподозрил его еще до той истории, знаешь, с таблетками. Даже раньше еще, до тура.
— А почему?
— Ну, он же не рассказывает все. Сказал, были причины.
— И потом что?
— А потом мы догадались, что Цхай хейтит. А Феликс еще кого-то в Сеуле вычислил. Говорит — как вернемся, можно будет поточнее сказать. Но, похоже, кто-то из компании.
— То есть визажист Цхай не один такой, да еще и с поддержкой из Кореи?
— Ну, я не очень уверен, — подает от двери голос Феликс
— что именно из компании. Но... похоже, — он передергивает плечами, смотрит на нас Чонином своим расфокусированным «сейчас-я-гений» взглядом, и выдает:
— Почему он действовал так... то так, то эдак...вот я чего не понимаю.
— Ну, я тоже много чего не понимаю, например, почему Седжин-хен ничего не делает? —утешает Феликс.
И облизывает нож.
— Ну, может и делает, куда они с Акулом свалили, откуда ты знаешь? — пытаюсь я оправдать маминых знакомцев.
— Да пить они свалили! Отпуск у них! — мгновенно отзывается Чонин
— Это мы вместо отпуска «а теперь эту связочку еще раз, и без сбоев, пожалуйста!» А я жрать хочу! И спать!
— Ты ж выспался?
— А я заранее!
Утащив с блюда только что нарезанную мной кубиками половинку манго Чонин бросается встречать долбящих ногами в боковую калитку хенов.
— А что не через главный вход? — доносится до нас.
— С таким набором?
Звяк заносимых в холл пакетов говорит о грандиозных планах мальчиков на ближайший вечер.
Выдвинутые на середину столик украсила многоярусная композиция разномастных бутылок, вокруг мы, двое вынужденно трезвых, разместили на тарелочках рис-овощи-спагетти — в итоге все вместе стало похоже на сказочный замок с главной башней литрового объема, и еще несколькими, пониже, окруженными стеной из пивных бутылочек.
Кто-то сгонял на кухню за стаканами... и мемберы приступили.
В тесноте, вокруг небольшого столика. Кто-то на ковре, кто-то просто лег на диван, занимая несколько мест сразу, некоторые на креслах и стульях, кому было не лень тащить их из других комнат.
Не уместившееся на столе блюдо с фруктами поставила рядом с другим диваном, на табуреточке, по левую руку от меня, любимой.
Хёнджин тут же плюхнулся на диван справа от меня.
— Радует, что хоть Трей-нуна будет тут, — поднимает бокал Чан, и произносит первый на сегодня тост:
— За нуну-бомб! — парни кивают, соглашаясь с лидером, а я так и туплю, но все равно тянусь со своей чашкой чая, чокаясь.
— И все же... кто такая нуна-бомб? — осторожно спрашиваю я мальчиков, когда все уже отпивают и заедают кто что урвал.
— А... ты же ее не видела, — вспоминает Минхо, слегка морщась от алкоголя.
— Она оператор, снимающий бомбочки с самого нашего дебюта. Потому ее и прозвали нуной-бомб. У нее получаются удивительно милые и теплые кадры, так что начальство ее очень ценит.
— А еще она не лезет, куда не надо и знает, что такое личное пространство, так что и мы ее очень ценим, — поясняет Чанбин.
Мрачно.
Сравнивает, наверное.
Ну, ему есть с кем сравнить.
— Это удивительно, потому что поподкалывать и стебаться над нами она обожает. Хотя в душе она добрая, — подтверждает Чан рассказы парней.
— Почему тогда я ее не видела?
— Она... Эээ... — Чан почему-то засмущался.
— Да ребенок у нее родился. Мальчик. А теперь она вернулась, — спасает лидера Хёнджин.
— И через 3 часа и 30 минут она снова приступит к работе. Трей-нуна была очень милой, когда ходила за нами с камерой переваливаясь...
— Трей-нуна? Сколько ей?
— Около тридцати. Может, чуть больше.
— При ней хоть Сон Сондык не так сильно из нас соки выжимает, — завершает разговор Феликс и заедает виноградинкой.
Дети продолжают задумчиво закусывать свой первый тост.
Я снова тянусь к блюду с фруктами.
Феликс типа незаметно передает Чонину бутылочку пива. Чонин так же типа незаметно задвигает ее за кресло.
— Так. Пока все не набухались, — неожиданно вступает Хёнджин
— Потом, может, и возможности не будет. Мы закрыли историю с Ханом, таблетками и хейтерами? Нари больше не под подозрением, я правильно понимаю?!
Вот так, просто и честно.
Парни офигевают, согласно кивают, доедают, кто что взял, и устремляют взгляды на адвоката Хвана.
—Итак, — берет слово Чан
— по причине, которую еще предстоит установить, в компании...
— Или около нее, — подхватывает Чанбин
— Или около нее, — благодарно кивает Чан
— образовалась группировка, ...эээ
— Мудаков! — Хёнджин-оппа тоже рад помочь.
— нну... — ищет слово Чан
— нехороших людей. Что выразилось в давлении на одного из членов команды через социальные сети, и провокациям, ведущим к созданию негативного образа компании и ее представителей в глазах общества.
— Чего он сказал? — доносится до меня чей-то шепот.
— Хану всякое гадство писали.
— Таблетки подкинули нуне...
— Чану-хёну на интервью без инструктажа...
— Чану-хену приправы...
— Ну, это я сам, не подумавши.
— Может сам, а может и не сам.
— Ну... может, — признает Чан-оппа неохотно.
— Да, а еще записки Хану...
— А вот тут как раз не все так просто, — авторитетно объявляет Хёнджин.
— Что ты имеешь ввиду, хен?
Хван, все еще в образе крутого адвоката, неспешно извлекает телефон, включает, листает, профессионально и артистично собирая на себе внимание, так что и мне уже становится интересно.
Хотя и есть у меня некие предположения.
— Чаги, можно я...? — и показывает мне экранчик с посланием Кан-Совершенства.
Ага. Предположения оправдываются.
— Читай, — вздыхаю я.
— «Думаю, вы знаете, за что я извиняюсь. Искренне прошу прощения за все содеянное, но тогда мои действия казались мне оправданными и единственно верными. Увы, оказалось, что это не так... Уверен, вы с мемберами это уже поняли. Но, все же, я хочу еще раз попросить прощения» так тыры-пыры... «еще раз приношу самые искренние извинения. До свидания. Или прощайте. Кан Мэнхо»
— То есть, ты думаешь, что он не сам так резко домой захотел, а его Чхве Йонг с Седжином отослали?
— Ну, если подумать, очень многое понятным становится.
— Что, например?
— Ну, например, почему таблетки были разные. И почему кто-то одной рукой подбрасывал таблетки Хану и чаги, а другой писал записки с предупреждениями. Это просто руки разных людей были, — доводит до сведения доросшего до понимания коллектива Хёнджин.
И, довольный, откидывается на спинку дивана.
— То есть он меня спасал? — думаю я вслух
— от визажиста Цхая?
— Или Чон Сунана, тоже может быть...
— Скорей от Цхая, они же два мужика на всю стилистскую команду, наверняка в одном номере селились.
А вот это разумно. Припоминаю все случаи участия в расселении:
— Точно. Они в одном номере.
Вот и Чан кивает:
— Тогда Кан ...и правда мог что-то заметить. Даже я, идиот, в конце концов замечать начал.
— Но Хану-то почему он тогда таблетки подбрасывал? Те, первые?
Тишина.
Минхо тянется за бутылкой.
Чонин, пользуясь отвлечением внимания и помощью Феликса тихо тырит и укрывает за диваном бутылек пива.
— И как он их протащил через таможню?
— Ну, теперь уже не расспросишь.
— Ну, почему... Вернемся из тура, выясним.
— Можно и раньше выяснить. Седжин-хен наверняка в курсе.
Обдумав эту мысль, парни устремляют взоры на меня.
— Нуна? Ты же спросишь?
—Они же... Ты же... — робким баском начинает Феликс, и тут же получает два синхронных подзатыльника.
Один от Минхо, это еще ладно, но другой вообще от Чонина.
—«Вот и тырь для него пиво», — наверное думает Феликс, но вслух произносит привычное:
— Ай! За что? — и потирает пострадавшее место.
— Конечно, — говорю я, нежно и покладисто, (чего это все так насторожились?)
— но тогда и вы мне расскажете...
—Эээ... Может кино посмотрим? — первым находится Чанбин, ну умный, умный, не отнимешь...
Так.
А что это все вдруг замолкли?
Парни прищурившись смотрят на Намджуна, что-то вспоминая, а потом на меня. Лидер понимает их сомнения и прячет лицо в ладони,
— Не ТЕ фильмы, ок? Давайте ...мультфильм включим?
— Диснеевский! — максимально расслаблено предлагает Феликс, расположившийся на ковре.
— Какой? — тут же подключился Чан, который еще до начала «последнего отдыха» был уже слегка прибухнувший,
— Белоснежку?
— Как вариант, — важно кивает Чанбин и все разом поворачиваются в мою сторону.
Это что еще за наезды такие?
Да что ж они постоянно смотрят на меня?
Феликс отправляется за ноутбуком, Хёнджин сползает с дивана на пол и уютно приваливается плечом к моим коленям.
Под сочувственным взглядом Чонина делаю глоток чая.
Во-первых, болею, во-вторых, мне завтра, точнее уже сегодня, перед начальством отвечать за все, что наворотят этой ночью парни, прощаясь с коротким отпуском.
— Ну, за Уолта Диснея! — провозглашает Чан, когда на экране появляется фирменная заставка, так похожая на нашу бутылочную настольную композицию.
Ну все.
Процесс пошел!