Сердце стихии.

37

37 Глава.

Пока мы разговаривали, к нам подкрался какой-то мужчина. Он тихо положил Энн на плечо руку, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Это был Оливер Баркер.

Он выглядел до тошноты прилично, будто его привели с фотосессии мужского журнала о бизнесе. Синий галстук впивался в гладко выбритую шею, отчего мне стало его жаль. Непросто, наверное, дышать, когда тебе что-то давит на горло. Он был не молод, так что редкие морщины были ему свойственны. Их скрывала идеальная кожа. Не пористая, персикового оттенка, даже не жирная! Я начала подозревать, что он пользуется матирующими салфетками и пудрой. Ибо нельзя выглядеть настолько прекрасно.

По сравнению с ним Энн вообще не следила за собой. Никаким тональным кремом нельзя было перебить её мертвенно-бледную кожу, данную ей от рождения. И даже автозагар не справился бы с такой сложной задачей, как лицо Энн.

Когда подруга увидела Баркера, её выражение лица так преобразилось, словно она наелась неспелого крыжовника.

Она, не думая, влепила ему пощёчину. Неожиданный поворот событий. Честно говоря, я не думала, что мне следует сейчас присутствовать рядом.

— Думаешь, подойдёшь, и мы нормально поговорим? Нет, папочка, я не хочу с тобой разговаривать, — разозлилась Энн, — сколько ты ещё мог врать мне?

Папочка?

— Энн, прошу, я объясню... — оправдывался тот.

— Нужны ли мне объяснения лгуна?

— Я не мог сказать тебе. Это тайна. Ты и сама это знаешь.

— Может, я переживала? Ты не дума об этом? Ах, конечно, ведь я так ничтожна по сравнению с твоими делами. И минутки не найдётся, чтобы послать весточку или сообщение.

— Я не...

— Нельзя в один момент появиться в жизни человека, а потом взять и резко исчезнуть. Да, вы восхваляете меня. Но вы не воспринимаете меня как человека. Человека, у которого есть чувства.

— Послушай...

— Не подходи ко мне, — медленно выговаривала Энн, — больше. Надо было тебя возненавидеть с самого первого дня нашего знакомства.

Он попытался взять её за руку, но та отвернулась и ушла прочь. А Оливер Баркер остался стоять с протянутой рукой. Он не мог её отпустить. Если он и правда был её отцом, то Энн поступила слишком груба. Порой нам кажется, что наши отношения с человеком никто и ничто не сможет порвать или изменить. Но простые слова... Они хуже кинжала, хуже разлучницы, ибо задевают не сердце, а душу. А искалеченную душу не вылечишь, записавшись на приём к врачу. Она реабилитируется со временем, но шрамы обиды и воспоминаний останутся глубоко внутри навсегда.