Ликорис

Крыса и художник

— Господи... — земля уходит из-под ног.

Вдох-выдох.

Сделала шаг назад, встретившись спиной с острым углом лестничных перил. Крыса, приподнявшись на задних лапках, посмотрела на неё своими чёрными бусинками. Здоровенное создание, переполненное людскими страхами, — радостный привет из чумного Средневековья.

— Ой, — появилась Алиса, как всегда цветущая и сияющая — и откуда в ней вся эта играющая переливами искра? — опустилась на колени перед грызуном. — Не пугайся, Олли, это наш друг.

Выпутавшись из паутины страха, София расслабилась. Вышло плачевно. Тут она увидела себя, стоящей на лестничной клетке: жалкую, испуганно перебирающую в озябших руках — снова перчатки забыла дома — бегунок старой куртки цвета хаки. Напряжённый взгляд не отрываясь следил за тем, как тонкие пальцы Алисы нежно гладят блестящую шерсть крысы. Мерзостная, однако, картина.

— Вообще-то, испугалась здесь только я.

— Хорошо-хорошо. Ты тоже не бойся, Олли милая.

— Она вообще не похожа на домашнего грызуна, где ты её нашла?

— Купила, конечно. Крупная, да?

Алиса, наконец-то, оторвалась от тисканья своего питомца и посмотрела на Софи, её глаза сверкали от совершенно хмельного счастья.

— Видишь, да? Шерсть просто загляденье.

— Ага, — кивнула София, старательно держа дистанцию.

Что её пугало больше: сумасшедший восторг Алисы или же крыса, она не знала.

Алиса позвала её к себе в гости, разбудив рано утром в субботу. Рыжая не могла ни в этикет, ни в обычное человеческое расписание. У неё была своя система координат, шкала времени и меры весов. У Софи не нашлось даже сил возмущаться. Она едва нащупала часы, пробурчала что-то крайне недовольное, но приехать в гости согласилась сразу. Ехать, правда, пришлось через весь город по жуткому морозу. А ещё встретила её крыса. Так что, день начался не самым удачным образом. Впрочем, могло ведь быть и хуже. Крыса противно водила длинным хвостом по руке Алисы. Переносчики опасных болезней, жертвы мутации, могут прогрызть и бетон... Ну, что ж.

Они прошли в комнату. Крыса довольно потчевала на ладонях своей хозяйки. София так и встала в дверях. Страшно было до сих пор. Старый, наверное, уже въевшийся в саму структуру генов, страх перед грызунами вспыхнул в ней, заставляя дрожать, бросая невольные взгляды на Олли. Чёрные, масляные глазки — смородинки. Туда-сюда.