Ликорис

Цепи и трупы

Было холодно. Дима застегнул куртку и опустил подбородок в крупную вязь шарфа. Согреться сильнее ему позволит порция медового пива в баре. Хороший пряный напиток с лёгким медовым оттенком — что может быть лучше? Бабушка просила вернуться домой раньше, но, кажется, он не выполнит её просьбу. Причудливо хрустел под ногами снег — рассыпанные богом хлебные крошки. У дороги Дима случайно задел плечом куда-то спешащую девушку. Перед глазами блеснули её золотистые волосы и качнулись длинные серьги.

— Простите, — выпалил он на выдохе. Она остановилась. Загорелся светофор, люди пошли мимо них сплошным потоком. — Вы не ушиблись?

Девушка поправила выбившуюся из причёски прядку, повернулась. Дима ощутил, как на него резко накатила тошнота, он мотнул головой. Она взволнованно смотрела на него, растерянно моргая огромными зелёными глазами.

В городе сорок шесть проулков с плохим освещением. Двадцать семь из них находятся далеко от скопления людей. Пятнадцать — рядом с конечной остановкой. Они и нужны. Надо гнать туда. Только туда. Жертва идёт по прямой. Она никогда не думает, что опасность реальна. Он выглядит вполне обычным человеком. Кровью не пахнет.

Дима не слышал, что ему говорила девушка. На мгновение закрыл глаза, развернулся. Это случайность. Мираж. На него просто напало странное чувство, мрачный сгусток прошлого. Вот только... его ли?

Пятнадцать проулков. Каждый можно использовать только по одному разу. Охотиться стоит только летом и зимой. Он же не сумасшедший. Иногда можно выбиваться из графика, так проще. Всё продуманно до детали. От мест до разнообразия увечий. Главное всегда остаётся одинаковым: глаза.

Он быстро пошёл вниз по улице, задыхаясь от внезапного приступа удушья. Не смотрел, куда шёл, ведомый лишь чувством страха. Дима больше не ощущал холода.

Зелёные глаза — это красиво. И опасно. Они как ядовитое яблоко из сказки. Но Дима не был принцессой. Ею была Элла.

До него дошло.

Дима остановился, будто застыв между прошлым и будущим, посреди огромного города, сдавленный силой собственной никчёмности. Это было так просто, и данный факт вскружил ему голову. Он раньше улавливал эту причину кончиком сознания, называя это оправданием собственной слабости, но сейчас всё стало до безумия просто. Дима оставил её, потому что это она нуждалась в спасении.