Ликорис

Крыжовник

Отец — суматошный, скрюченный, как сказочная Яга, — говорил, что зелёные глаза самые красивые. Они похожи на крыжовник. Крыжовник лучше всего покупать у бабушек на остановке: они-то знают, где нарвать самые сочные ягоды своими загорелыми морщинистыми — кожа как пергамент! — руками. Они собирали его и продавали намного дешевле, чем на рынке. Крыжовник — особая ягода. Отец делал варенье из крыжовника, заляпывая соком обеденный стол и небесно-голубые обои. Крутил в пальцах каждую ягоду, показывая сыну.

— Ты только глянь, какая крупная.

— Ага, — кивал Дима.

Ему было всё равно, и он точно не понимал всё это восхищение перед какими-то ягодами. Шмыгал носом, старательно делая вид, что отец не раздражает. Таз, доверху наполненный крыжовником, стоящий у самых ног, приходилось терпеть, стиснув зубы.

— Нет, смотри-смотри, — толстые пальцы отца, сминающие ягоду, возникали у самого лица, — рассмотри-ка получше.

— Круглая, — это всё, что мог сказать сын.

— Дурак. Идеальная ягода, понимаешь? Зелёная, как глаза. Понимаешь, да-а?

От шоколада, что напоминал карие глаза, отец в такой раж не приходил. Поэтому Дима не мог уловить эту логику и просто кивал. Ему тогда действительно было плевать на это странное помутнение отца. Да мало ли чем занят старик? В прошлом году вот охоту полюбил, но бросил: никогда не мог долго заниматься одни делом. А ещё лет так пять назад карты рисовал. Городские, со всеми проулками, тайными местами. Довольно неплохое, к слову, увлечение. Пару раз Дима ходил с ним, светил фонарём на таблички на домах, пока отец, прислонив альбом к его спине, писал название улицы. А потом и это ему наскучило: альбом полетел в тумбу и, кажется, больше не появлялся на свет.

Мать, которая, сколько Дима помнил, ничего не спрашивала, молча отмывала кастрюли после варки крыжовника, скидывала в мусорное ведро остатки ягод, и вытирала мокрой тряпкой стол. На этом её участие в культе крыжовника заканчивалось. Она была тихой женщиной, почти сошедшей со старых советских фильмов: русые волосы, круглое, пышущее здоровьем лицо, белые носочки — обязательно глаженые, умение вздыхать, поражаясь тяготам мужской судьбы.

Семья была обычной — в принципе, у всех есть свои заскоки, и поэтому Дима никогда не заострял внимание на том, чем заняты родители. Ладно, отец любит эти дурацкие ягоды, ну и что? Работает много, деньги в семью приносит хорошие — вон каждый год на море ездят, да и техника дома отменная, не курит, пьёт только по праздникам и поминкам, с матерью не ругается. Некоторые одноклассники покрылись бы синевой от зависти ещё на первом пункте. А услышав, что отец Диму ни разу не лупил, вообще бы повесились. Их-то папаши за уши таскали с утра до ночи, без перерывов и выходных.