Ликорис

Кошки-мышки

Чуть вздёрнутый нос, зрительно увеличивающий нижнюю губу, веснушки, разбросанные невидимой рукой бога по высоким скулам, короткие густые волосы, ниспадающие кудрями на гладкий лоб. Идеально белый, скрипящий халат, зажатая между узкими пальцами сигарета. Дым у аристократического лица.

София опускала глаза вниз и стыдливо искала подсказки на полу у своих ног. Мать, как и ожидалось, оказалась прекрасна.

— Бабушка говорила, что у тебя в этом семестре не было стипендии. Почему? — она не прикидывалась особо заинтересованной. Голос был сухим, лицо абсолютно каменным. — Ты же понимаешь, что мне трудно содержать всех? Не можешь хорошо учиться, иди и работай, — нет ни строгости, ни тона приказа, сплошная запись монотонной пластинки.

Софи ощутила себя куском ржавого металла. Это с Эллой можно поругаться, заставить смотреть в глаза, говорить всё как на духу. С мамой не выйдет. Рита напоминала статую, которая по ошибке умеет говорить красивым томным голосом.

— Я пару раз пропустила пары, — честно. Софи не хотела врать, да и под взглядом матери это было практически нереально. Больше она ничего не расскажет, потому что... ну не говорить же, как сверкают волосы Алисы, когда она идёт впереди, и её строгий голос на том конце трубки взывает к себе откуда угодно, хоть из самого ада или ещё ниже. — Мне стыдно.

Правда, стыдно. Раньше ничего подобного не было. Даже, когда она занималась моральным самоедством, погружаясь во тьму. А тут: ничего же не случилось, могла бы и дальше учиться, выбивая знания на граните, но не выходило. Опускала глаза в книгу и видела пустые страницы, разбросанных кривых человечков, что глядели на неё. Один разговор с Алисой дарил больше, чем все строки мира. Софи ненавидела эти мысли в своей шальной голове, но ничего не могла поделать с этой истиной.

Она натянула рукава рубашки, сжимая пальцы в кулак. Нервно поёрзала на стуле. Дома у мамы было тепло и уютно. Большие комнаты, высокие белые потолки, вся мебель явно качественная, светлая. На полу — гладкий паркет, на окнах — жалюзи, вместо мелочных статуэток — красивые чаши, заполненные интересными камушками, похожими на леденцы.

Рита поставила чашку на стол. Тонкий фарфор, привезённый из Чехии, и чай тоже отменный. Она коротко вздохнула и посмотрела на дочку. Софи чуть схуднула, явно вытянулась, глаза, как и всегда, совсем-совсем детские, глупенькие, волосы кудрявые как макароны.