Золотистые лучи рассвета забрезжили на голубом небосклоне, — художник мазнул кистью по чистому холсту и краска в миг заполнила собой всё пространство. Птицы перескакивая с ветки на ветку, зачирикали.
Вика раскрыла глаза и ещё долго вслушивалась в пение, ещё не осознавая до конца, что наступило утро и пора вставать. Но поднялась она только тогда, когда на улице заголосила малышня, которую чуть не силком тащили в детские садики. Эти пронзительные детские вопли, упрямые капризы, сброшенные в сугроб варежки. Умоляюще-строгие голоса родителей, усталые от раннего пробуждения и истинно вымученные этим огромным, порой непосильным грузом воспитания.
Вика подошла к окну, придерживая пальцами тонкую ткань ночной рубашки, что так и норовила спасть ниже и оголить грудь, распахнула форточку. Было холодно. Сугробы внизу в метр высотой — кажется, непроходимые. И сверху — точно бог вытряхивает подушку, вот перья и сыплются, — падает мелкий снег. Вика вытянула руку вперёд и на кожу, ужалив её, упали снежинки. Холодно.
Внизу, в доме, будто бы перезваниваясь между собой, гремели тарелки, то и дело слышался шум воды, доносились быстрые шаги, смягчённые плотной подошвой уютных тапочек. Иногда звучали голоса — несколько фраз, односложные предложения, почти что команды. И снова гремела посуда — это ложка ударялась о край кастрюли при помешивании.
Мама всегда вставала раньше всех. Иногда даже раньше птиц. Собаку надо покормить — а то гавкать будет на всю улицу, прихожую подмести, завтрак приготовить, рубашку погладить... А ещё лучше сразу две: Гриша обычно очень долго выбирает, что ему надеть, и всегда такой красивый в приготовленных ею рубашках. Жаль, что она не может этого рассмотреть, очень жаль.
Всё, что она делала, происходило как на ощупь. Медленно, задумчиво щупая каждый сантиметр окружающего мира. Собака радостно виляла хвостом и тыкала своей счастливой мордой ей в раскрытую ладонь. Дом родной, знакомый от угла до угла, каждое утро познавался заново, будто в ночи кто-то, играясь, сдвигал мебель, переносил вещи. Хотя Викина мать прекрасно знала, что это фантазия, близкая к паранойе, всего лишь её личный страх, ничем, к слову, не обоснованный. Дом менялся только по её воле. Это только она могла позволить принести новый ковёр, только она знала, куда и как ставить недавно изготовленный ещё пахнущий лесом стол. Никто другой даже думать не мог об этом. Просто это не позволялось.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ликорис
Fiksi UmumКогда вина тяжкой ношей опускается на плечи, что делать нам, смертным? Построить храм собственному прошлому и таскать туда охапки полевых цветов или же терзать себя жалкими попытками начать новую жизнь? Кто знает. Сейчас нам ведомо лишь одно: на тро...
