Runaway.

№30. ...боязнь быть отверженной оказалась сильнее.

Bon Iver & St. Vincent – Rosyln

Спать без Джастина – неудобно. Я всю ночь ворочалась и не могла уснуть. И так уже двое суток. Моя кровать мне кажется громадной и неуютной, настолько я привыкла за прошлую неделю спать в обнимку с Бибером. «Привыкла. Опять ты к чему-то привыкла, Элизабет. Зачастила ты с этим, не кажется?» - бурчит спросонья моё подсознание, и я тяжело вздыхаю. Разворачиваясь лицом к окну, подминая подушку поудобней. За окном едва начинает светать. Дотягиваюсь к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке, желая посмотреть на время. «Понедельник, тринадцатое января, время: шесть часов сорок три минуты» - мысленно читаю я текст с органайзера. С ужасом осознаю, что так и не сомкнула ни на минуту глаз за всю ночь, да и вряд ли успею, так как по идее, я должна уже вставать через час, чтобы собраться в школу. Ожидание убивает. Не могу больше рыпаться в кровати. Психанув, я отбрасываю в сторону одеяло, вставая с кровати. Я вздрогнула, как только мои ступни коснулись прохладного пола. Да и вообще, после тёплого одеяла, вынырнув наружу, я слегка замерзла. 

Достаю из-под подушки пачку ментоловых сигарет, после чего закрываюсь в ванной, прежде чем включить горячую воду. Уже спустя несколько минут, ванна наполнилась, и я, сняв с себя пижаму, окунулась в горячую воду, затаив дыхание. Тепло воды окутывает моё тело словно пледом, и я тут же расслабляюсь. Подкуриваю сигарету, и затянувшись дымом, запрокидываю голову назад, пытаясь выкинуть из головы последние услышанные мною слова Джастина «Всё в порядке, правда». Перед глазами восстаёт его образ, карие глаза, которые смотрели на меня с какой-то горечью. В них уже не было той злости и жесткости, которой они были пропитаны накануне. 

Джастин. От этого имени, я содрогаюсь, прежде чем вновь затянуться ментоловым дымом. Я не знаю, как мне с ним помериться. Я правда хочу этого. Мне надоели бессонные ночи, хоть их и было только две. Но все равно. Это утомляет. Хочу, чтобы он простил меня, обнял и вытрахал из меня всю дурь. Но при всём моём желании, я даже боюсь ему позвонить. Почему? Я сама не знаю. Каждый раз, когда я тянусь к мобильному с целью набрать его номер, внутри что-то прерывается и я кладу телефон на место, куда подальше от меня. 

Осознание того, что пора бы уже вылезать с ванной, приходит тогда, когда я ощущаю, что вода уже весьма охладела, от чего я замерзла. Обматываюсь махровым полотенцем, после чего предусмотрительно смываю бычок в унитаз, прежде чем вернуться обратно в комнату. Белые пальцы рассвета постепенно пробираются сквозь занавески, в то время, пока причудливые черные тени бесшумно уползают по углам. Полотенце лужицей падает к моим ногам, оставляя меня абсолютно нагой. Едва касаясь пола, я направляюсь к шкафу. Достаю оттуда комплект бледно-розового белья, который тут же надеваю. На мгновение мне показалось, что моё отражение не повторяет моих движений, а лишь прямо стоит, наблюдая злым взглядом из-под лба, от чего меня передергивает. Я моргаю, пытаясь увидеть в зеркале место страшного чудовища настоящую себя. В конечном итоге, я, тяжело вздохнув, добилась своего результата и тут же ужаснулась: как долго я не смотрелась в зеркало? Огромные круги бледно-серого цвета красовались у меня под глазами, да и вообще я жутко выглядела. Но самое ужасное во всем этом, так это то, что мне сейчас совершенно плевать на мой внешний вид. Я пытаюсь не смотреть на своё отражение, и раскрыв дверцы шкафа по шире, достаю оттуда джинсы, клетчатую рубашку и черный пиджак. Краситься совершенно не хотелось. Всё, на что у меня хватило сил – так это накрасить ресницы тушью.