Психология рас

Нарушенное спокойствие.

Тесная темница наполненная стонами полными боли и негромким плачем. Они прикованы вдоль стен: все те, кто осмелился пойти против правительства. Дракончики, студенты, даже несколько дриад и южан. Большинство лиц обезображено до неузнаваемости, а тела пленников лишь отдалённо напоминают некогда живых существ, ныне искалеченных и изломанных. И всюду кровь, кровь, кровь! На полу, стенах, пыточных инструментах, одежде, везде. Кроме белоснежных одежд того, кто проходит мимо своих жертв с бессменной беспечной улыбкой на невероятно тонких губах. Даже сквозь стоны стук трости эхом отдается по коридорам.

— Нет, только не её... Нет...

Надо спасти её, но тело не слушается, скованное страхом. Он должен что-то сделать, но что он может? Он всего лишь обычный ничтожный мальчишка, который ничего не умеет. В тусклом свете сверкнуло серебристое лезвие, вспарывая живот истошно закричавшей девушки. Этот жуткий вопль звенит в ушах, отдаваясь по черепу нестерпимой болью. Зажать уши, зажмуриться, исчезнуть отсюда поскорее. Но нет. Раздаются неторопливые шаги, и перед распахнутыми в ужасе глазами возникает лицо маньяка-садиста.

— Теперь твоя очередь, малыш...

— Неееееет!

Сон. Всего лишь один из тех жутких кошмаров, которые снятся ему последние несколько дней, с тех самых пор, как он своими глазами видел незавидную судьбу вампиров. И точно так же, как во сне, он стоял, скованный страхом, и не знал, что можно сделать, чем помочь, как спасти. Его чуть не заметили, и он едва успел унести оттуда ноги, с тех пор даже не пытаясь подобраться к ключам от камер.

— Ты меня уже достал своими воплями. Дашь ты мне наконец выспаться или нет?! — дверь в небольшую комнатушку отворилась, и в проеме возникла очень недовольная женщина средних лет в просторной ночнушке почти до щиколоток и волосами, забранными в небольшой пучок. Уперев руки в бока, она сверлила сидящего на кровати невидимку недовольным взглядом. — Ты что, опять плачешь?

— Я? Нет... — Наги коснулся пальцами собственных щёк и с большим удивлением обнаружил, что они и правда мокрые от слез. Поспешно отвернувшись, он вытер лицо рукавом ночной рубашки и виновато улыбнулся. — Простите, что разбудил вас. Я, пожалуй, больше не буду пытаться уснуть.