Месть Слизерина

31

  Гермиона собрала учебник и пергаменты в сумку и невозмутимо направилась в сторону выхода из аудитории. Ученики галдели, образуя пробку в дверях и медленно просачиваясь наружу, впрочем девушке это было на руку: она ловко смешалась с толпой и поспешила исчезнуть в коридоре. В последнее время Рон просто не давал ей прохода, все пытался зажать ее где-нибудь в углу или схватить за руку.
 
  После третьей такой попытки Гермиона на всю гостиную Гриффиндора четко и внятно объяснила приставучему придурку, что она совершенно не хочет с ним общаться, а если он продолжит свои поползновения, то ему будет плохо, ОЧЕНЬ ПЛОХО.

 
  Через час об ультиматуме Гермионы знали весь Гриффиндор и Райвенкло, через два – вся школа. Когда на следующее утро девушка вошла в зал, завтракать, ее встретили бурными аплодисментами. Рональд кипел, как чайник, поставленный на слишком большой огонь, сопел и яростно сверлил неуступчивую зубрилку глазами. После завтрака к девушке подошла МакГонагалл и сухо уведомила, что ее желает видеть директор. Гермиона пожала плечами и направилась в кабинет Дамблдора.
 
  Директор встретил ее мерцанием глаз и насквозь фальшивой улыбкой. Сейчас Гермиона недоумевала: как можно было не замечать очевидного? Ведь ясно же видно, что вся ласковость директора просто маска! Или на неё так давил авторитет Великого белого мага, что все критические функции мозга просто отключились? Или дело было в чем-то другом?
 
  Гермиона благовоспитанно сложила руки на коленях и приготовилась внимать. Сидящий напротив Дамблдор взмахнул палочкой, и на столе появился чайный набор. Он неторопливо налил чашку чая и предложил ее Гермионе:

— Чаю, девочка моя?

— Благодарю Вас, но нет. Я только позавтракала, — поспешила отказаться девушка, гадая, что именно плещется в чашке и осталось ли там хоть что-то от чая, кроме названия.
 
— Зря, сегодня чай на удивление душистый... — Альбус вдохнул аромат, витающий над чашкой, и сделал первый глоток. — Гермиона, Вы ведете себя недопустимо.
 
— Прошу прощения?.. — у девушки от услышанного глаза на лоб полезли. — Что вы имеете в виду?
 
— Вы угрожали мистеру Уизли.
 
— Естественно, — пожала плечами Гермиона, — так поступила бы любая девушка на моем месте. Он приставал ко мне с нехорошими намерениями, и я указала ему на недопустимость такого поведения.
 
  В голубых глазах директора на миг мелькнула злость, вновь сменившаяся приторным мерцанием.
 
— Вы ошибаетесь, Гермиона, Рон очень хороший юноша и не станет вести себя нехорошо...
 
  Гермиона слушала бред, который нес директор, и ей хотелось рассмеяться. Он что, действительно думает, что она поверит во всю эту чушь? Тем временем директор продолжал:
 
— ...и породниться с его семьей большая честь.
 
— Господин директор, — ледяным голосом начала Гермиона, — с каких пор породниться с семьей Предателей крови стало честью? Это позор, а не честь! И, честно говоря, я не понимаю, какое отношение имеет эта тема ко мне? Я превосходно учусь, у меня хорошая репутация и марать ее неподходящими поступками я не собираюсь. Тем более, мое замужество - это абсолютно не Ваша забота.
 
  Директор сжал пальцами чашку. Жалкая соплюшка! Да как она смеет! Она еще пожалеет об этом! Он приторно улыбнулся:
 
— Ну, что Вы, Гермиона! Я желаю Вам только добра! Подумайте!
 
  Гермиона вышла из кабинета с достоинством, но внутри она готова была убивать наглого старика медленно и жестоко. Она прислонилась к стене и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Придется принимать меры. Она поправила сумку и твердым шагом направилась на урок.