Чимин чувствует, как его расслабленное и находящееся под градусом тело подхватывают волны наслаждения, качающие его прямо посреди океана. На пухлых и блестящих губах играет довольная улыбка, а глаза приоткрыты в блаженстве. По лицу омеги скользят огни синего и фиолетового цветов, длинные ресницы слегка трепещут, а в голову словно вату напихали. Кроме нее там ничего и нет. Легкость, почти невесомость.
Чимин резко распахивает глаза и сталкивается взглядом с каким-то альфой, прижимающим его пьяное тело к себе. Реальность разбивается на осколки и хрустит под ногами. Волны наслаждения — чужие руки, трогающие его везде, куда только дотягиваются, а океан — центр танцпола. Осознание этого ни капли не портит настроение. Чимину хорошо, а это главное. Он скользит языком по нижней губе и обнимает альфу за шею, прижимаясь к нему всем телом. Руки мужчины скользят по тонкой талии вниз, берут за бедра, а потом и вовсе ложатся на упругие ягодицы, обтянутые тканью черных блестящих джинсов.
Чимин потерял счет коктейлям, которые плавно перешли в нечто более крепкое. Он упустил тот момент, когда мог еще остановиться и уехать домой в более адекватном состоянии, но теперь уже поздно. Он в плену чужих рук, из которых выпутываться абсолютно не хочется, ему это нравится.
Он чему-то смеется, откинув голову и разглядывая огни прожектора, плывущие по черному потолку, похожему на бесконечный космос. Горячие губы на шее скользят вверх и останавливаются на линии челюсти. Мужчина горячо выдыхает и внюхивается зверем, втягивая природный аромат омеги, находящегося в его руках. Чимин позволяет альфе все, плюет на то, что утром будет жалеть, потому что вовсе не такой, не спит с кем попало, не опускается до случайных связей. Но сейчас им движет что-то другое. Ноет внутри, зудит, просит исцеления, облегчения. Чимину не дает это покоя, по ночам сдавливает горло и не позволяет дышать. В голове разные образы, все смешались друг с другом, уже и не разобрать. Чимину просто нужно унять зуд, забыться. Утонуть.
Он зарывается пальцами в чужие каштановые волосы и, не переставая плавно двигаться в такт громкой музыке, слепо ищет губы, не желая открывать глаз. Альфа сразу же реагирует, впиваясь в сладкие персиковые губы своими.
Чимин жмурится, хочет оттолкнуть, но и притянуть поближе одновременно. Отдаться, как шлюха последняя, или к черту послать и сказать, что сегодня ничего не будет. Оказаться в своей теплой постели, или непонятно где и неизвестно под кем, выгибаясь и оглушая стонами. Чимин боится открывать глаза. Он всего себя вкладывает в чужие руки и пытается отключиться, только бы не чувствовать на себе пристальный взгляд, не дающий покоя весь вечер. Источник неизвестен, но зуд внутри почему-то становится сильнее.
