За окнами глубокая ночь. Холодный лунный свет затекает в окно и мягко разливается по полу и постели, серебром поблескивает в волосах Юнги и отражается сиянием в кофейных глазах, в напряжении наблюдающих за спящим Хосоком. Омега жадно хватается за любое движение альфы: за легкий трепет ресниц, за глубокий вздох во сне, за кончики пальцев, слегка пошевелившиеся. Голова Хосока немного наклонена вбок, а одна рука покоится на животе. Под белой футболкой прячутся множественные шрамы от ожогов и глубоких порезов. Эти шрамы разбросаны по всему телу альфы. Кое-где они хуже, больше, а где-то едва заметные. За время, которое Хосок пробыл в коме, сломанные кости срослись, раны затянулись, но Юнги все равно больно так, словно все это случилось с ним. Больно. Страшно.
Юнги не может ночами спать, все смотрит на альфу, убеждает себя, что он просто спит, что откроет глаза, как только проснется, что услышит и скажет что-нибудь в ответ, прикоснуться и обнять сможет. Но страх не исчезает, не дает облегченно вздохнуть, внушает, что альфа может не проснуться, даже если просто задремал. Самому от своих мыслей страшно, но из головы их никак не получается выкинуть.
Хосока выписали только вчера, прописав напоследок кучу лекарств, которые придется пить не один месяц, чтобы поскорее восстановиться полностью. Но уже оказавшись дома, альфа почувствовал себя в разы здоровее. Он как будто вечность не был в родных стенах, покинутых два месяца назад, так и не вернувшись на утро. Дом встретил Хосока теплом и уютом, который Юнги, несмотря ни на что, старался поддерживать. Этот огонек не должен погаснуть. И когда будет тяжело, они будут возвращаться и чувствовать себя лучше. Неважно, как много времени пройдет.
Юнги прищуривается и приподнимается на локте, всматриваясь в лицо Хосока, затаивает дыхание и перестает двигаться, прислушиваясь. Ничего не слышит. Сердце падает в пятки. Омега резко подползает к Хосоку и начинает трясти его за плечи.
— Хо... — в тревоге зовет он, сжимая плечи альфы. — Хосок! Хосок, проснись! Хо...
Чон резко распахивает глаза, взволнованно уставившись в полные страха глаза Юнги, в которых начали собираться слезы.
— Что случилось, малыш? — спрашивает он хриплым ото сна голосом. Юнги вдруг опускает руки. Губы начинают мелко дрожать. Омега шмыгает носом и льнет к Хосоку, уткнувшись лицом в его шею и прижавшись всем телом. — Эй, ну чего ты, Юнги-я? — мягкий голос Хосока мгновенно пускает по телу омеги волны облегчения и спокойствия. Юнги чувствует горячие слезы, брызнувшие из глаз и впитывающиеся в футболку альфы.
