Ненависть. Дружба. Любовь. Им пришлось застрять на первом этапе, но они смогли перейти на остальные. Их связывает не только это. Одинаковые жизненные ситуации, проблемы, боль.
Детство Лауры принесло ей много слез. У нее не осталось ничего, кроме му...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Последние три месяца лета были для меня самыми тяжёлыми. Ночью первого июня моя мать, возвращаясь с другого города, попала в аварию. Скончалась на месте. Я помню крики Софи, помню её плач утром, когда отцу звонили с больницы, рассказывая о том, что мамы больше нет. У Софи случилась истерика... я бы даже сказал приступ. Она никого не слышала, ревела во весь голос. И плакала она до тех пор, пока её силы не иссякли окончательно.
Моё состояние в тот момент, когда папа сообщил это, было смешанным. Сначала я всё это отрицал, хотел доказать отцу, что это ошибка — мама не могла умереть. Я никогда не задумывался над тем, что такое может вообще случиться. Но, к сожалению, жизнь непредсказуема и всем нам в этой жизни придётся кого-то потерять.
Мне хотелось разносить всю вокруг от злости, которую я не мог контролировать, но глядя на свою младшую сестру Софи, я не мог позволить себе этого. Я понимал, что я должен быть для неё опорой. Я не должен сдаться, потому что я нужен ей. Я позволял ей плакать в меня, позволял кричать, будучи прижатой ко мне. Я скрипел зубами, стараясь подавить свои слёзы, которые норовили течь ливнем.
Шли недели, а Софи всё так же была подавлена. Я тоже. Не было ни дня, чтобы я не думал о маме и о том, как внезапно это произошло... Не было ни дня, чтобы я не скучал по ней. Но понимал, что я должен встать на ноги. Моему отцу сейчас тоже было нелегко — он потерял любовь своей жизни. Для него это был еще сильнее удар, чем для нас с сестрой. Первую неделю папа старался держаться, старался не подавать виду при нас, как ему тяжело, но по ночам, проходя мимо его спальни, я слышал, как он плачет и произносит имя мамы.
А на второй неделе он сдался. Мы вернулись с Софи после прогулки, на которую я её вытащил, чтобы развеяться самому и развеять сестру, и увидели отца, лежащего на диване в гостиной. Софи подошла к нему, не понимая, что с ним — сразу испугалась, что с ним тоже что-то случилось и расплакалась. Но я её успокоил, сказав, что папа просто устал. Сам-то я понимал, что с ним. Он был пьяным, причём неплохо так. Алкоголь стал единственной вещью, которой он подавлял боль утраты любимого человека. И с тех пор мы с Софи остались одни.
