Ненависть. Дружба. Любовь. Им пришлось застрять на первом этапе, но они смогли перейти на остальные. Их связывает не только это. Одинаковые жизненные ситуации, проблемы, боль.
Детство Лауры принесло ей много слез. У нее не осталось ничего, кроме му...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Аарон привёл меня в большую пиццерию, в которой играла приятная, весёлая для души мелодия, и здесь было значительно теплее, чем снаружи. Но я согревалась не от этого. Забота и поддержка Аарона — вот что согревало меня в разы сильнее. Его ничто и никто не заменит. Кажется, если его отнимут у меня, я больше не смогу жить той жизнью, которую он мне вернул. Я стала меньше заботиться о своих проблемах — старалась просто не думать и откладывать их в отдельную папку своей головы, к которой вернусь когда-нибудь. Аарон научил меня многому. Научил разговаривать, а не молчать. Научил не бояться делиться чем-то с дорогими мне людьми и не скрывать всё себе в ущерб. Он меня воскресил. Подарил мне заново жизнь, которую забрал несколько лет назад всего один человек.
— Что ты хочешь в пицце? — зябко укутавшись в куртку, я перевела на него взгляд, сразу обдумывая.
— Не знаю, — пожала плечами и улыбнулась. — Я ем всё подряд.
— Окей. Тогда маргарита сойдет?
Моё лицо почти сразу скривилось, когда вспомнила, что входит в неё.
— Не люблю базилик...
Парень усмехается и крутит головой, листая маленькое меню.
— А говорила, что ешь всё подряд.
Подвинув пальцем меню, он предоставил этот выбор мне. И он пал на всеми известную, почти банальную пипперони. Но я попросила официанта, который обслуживал нас, не класть туда шампиньоны — их я тоже на дух не переношу. А Аарон всё не унимался, веселился.
Мои глаза всё время ожидания были направлены на него, а его — в телефон. Он с кем-то вел бурную переписку. Мне вспомнилась их перепалка с отцом в школе. Должно быть, его папа сделал что-то очень серьёзное, раз Аарон так вспылил. Да нет, я мелочусь, он не вспылил — он выпустил наружу своего внутреннего цербера, который только ждал повод.
