Emperor's Curse!

43

ЧОНГУК.

Пока карета, подскакивая на ухабах, везла нас по каменистой дороге, Лалиса пристально изучала мелькающие за окном деревья. Я тоже был бы рад ими полюбоваться, вот только не получалось. Я будто всей кожей ощущал присутствие жены: из-за наручников не было возможности отстраниться и весь правый бок пылал от жара её тела, несмотря на то что нас разделяло не менее пяти сантиметров.

Грудную клетку будто сдавливал стальной обруч, обжигая лёгкие болью, мне даже дышать с ней одним воздухом казалось нестерпимой пыткой. Я уже раз пятьдесят пожалел, что приковал супругу к себе и безумно завидовал стражникам, сопровождающим нас верхом. Хотел бы и я сейчас ударить вороного пятками, пуская в галоп, и подставить лицо под удары ветра. Так нет, как идиот сижу рядом с предательницей, вывернувшей мою душу на изнанку.

Что я чувствую к ней сейчас? Я и себе объяснить не смогу! Ненавижу? Вряд ли... Просто ужасно бесит, что притяжение к ней не умерло, когда я узнал о том, что она хотела меня убить. Я не могу бросить её в темницу, прогнать, казнить... Представить, что её нет в моей жизни – не могу! И эта зависимость злит! Она предала, обокрала, хладнокровно планировала убийство, а я как телёнок от вида синяков на смуглой коже слюни пускаю и залечиваю раны. Ну не придурок? Ещё какой!

Мало того что, когда увидел, как тьма исправляет последствия моего грубого обращения с Лалисой во время секса, почувствовал себя мерзким чудовищем, так ещё и выгнав Пака из спальни жены, посмотрев на спящую девушку... укрыл её одеялом! Я не хотел причинять этой лживой гадине боли. Нуу... если только словами.

Сам не знаю, что со мной творится. Вчера накачался до невменяемости, надеясь избавиться от чувств и мыслей, а на деле – не успел лечь в кровать, как перед глазами возникла доверчиво выпяченная попка и манящие нежные складочки.

И зачем я это вспомнил? В брюках сразу стало тесно, а от мысли, что всё равно хочу свою неблагодарную жёнушку, от гнева перед глазами замелькали красные круги. А почему, собственно, только я должен страдать? Пусть ей тоже будет хреново!

Откинувшись, положил на спинку сиденья руку и, склонившись к уху супруги, почти касаясь его губами, прошептал:

– О чём задумалась?

Вздрогнув, она повернулась, посмотрев на меня изумлёнными глазами, на дне которых плескался страх. Боится меня. Не знаю почему, но сейчас это доставляет какое-то болезненное удовольствие.