Лекси.
Через неделю с половиной после этого я сажусь ужинать вместе со всеми в доме Елены и Де Росси в Казале-ди-Принчипе. Я смотрю на свою обеденную тарелку с ручной росписью. Она прекрасна. Сине-белый узор с птицами, цветами и листьями. Она напоминает мне о тарелках, которые были на моей свадьбе.
С того дня я сильно повзрослела.
За несколько месяцев брака я кое-что поняла о себе. Что-то, что кажется фундаментальной истиной. Такую, что, увидев ее однажды, вы уже не сможете ее не увидеть. Она преследует вас повсюду, являясь линзой, через которую вы воспринимаете свое прошлое в совершенно новом свете.
Я всегда считала, что мое неповиновение и постоянное бунтарство - это доказательство того, что мои родители не доставали меня так, как доставали Дженет и Елену. Я никогда не верил в их дерьмо. Если они чего-то хотели от меня, я делала все наоборот. Я знала, как игнорировать их ожидания, как наплевать на их видение моего будущего. Я думала, что это делает меня сильной.
И только когда я вернулась к Лоретте после того, как она впервые выгнала меня, меня осенила правда. Стоять на пороге ее дома и смиряться перед ней... это было тяжело. Бунтовать против родителей было легко. Это помогало мне чувствовать себя лучше. Это было то, на что я опиралась, когда чувствовала, что разрушаюсь внутри.
На самом деле я обманывала себя годами. Мои родители действительно меня достали. В глубине души они заставляли меня чувствовать себя никчемной. Для них я всегда была и буду никчемной. Они транслировали эту мысль каждым своим словом и действием, и я верила в это. Как бы я ни врала себе и ни притворялась, что это не так, я верила.
Только благодаря Тому я начала верить в другое.
Он дал мне новое представление о себе. Переосмыслил мое существование. И это было здорово. Боже, как хорошо. Может быть, именно поэтому мне так больно теперь, когда я знаю, что все это было ложью. Он тоже не видел моей ценности. Я была игрушкой, забавной деталью в его жесткой жизни. Пока не перестала быть забавой. Ему было так легко сказать "прощай".
Я поднимаю глаза и замечаю, что мои сестры обмениваются обеспокоенными взглядами. С тех пор как мы приехали сюда, они дали мне возможность... если честно, я даже не знаю, что именно. Горевать?
Да, это правильное слово.
Мужчина, которого я любила, разбил мне сердце.
Мой брак рухнул.
А Неро...
Я глубоко вдыхаю.
Неро мертв.
– Сегодня мне звонила мама, - говорит Дженет.
– Она продает дом. Она хочет жить в Хэмптоне на полную ставку.
Елена кивает.
