Нянька Stray kids

Глава 45. Ведро стекла.

***
Так, куда пропал Хван и где теперь его искать?
С такими мыслями я отправилась на поиски отлучившегося мембера, заглядывая во все комнаты отдыха, репетиционные и гримерки огромного стадиона.
И если бы я не увидела движение в зеркале, фиг бы я его нашла, конечно.
Хёнджин как-то воровато оглядывается по сторонам и включает музыку у себя на телефоне, — опа!
И этот сломался.
К его чести — сломался последним.
Аж до Гонконга дотерпел! Все прочие — поддались
Сынминову поветрию гораздо раньше.
Прикусив край ладошки и затаив дыхание жду, пока мой Суровый-Танцор и потенциально Невъебенно-Крутой-Продюсер отправит немытый телефон в рот.
— Привет! — невинно-невинно.
И глазками похлопать.
Мой парень давится, отплевываясь от обслюнявленного телефона:
— Да блин! Я чуть не подавился!
— А нечего всякую гадость немытую в рот тянуть!
— Ты чего здесь делаешь? — все еще откашливаясь и шмыгая носом спрашивает Хёнджин.
— Честно? Соскучилась.
— Я тоже, — говорит Мой Парень и раскрывает объятия.
А я совершенно не против.
Даже очень — за!
Тем более, что и «Нуна Пуонг» одобряет...
Но когда обнимашки естественным путем начинают переходить в целовашки...
— А ну отстань! Видела я, что ты этим ртом делал!
И Хёнджин второй раз за пять минут давится и кашляет.
Вот так!
А чтоб не случилось расслаблялся!
В конце концов я сама встаю на цыпочки, подставляя губы...
И закрываю глаза.
Так по-детски.
Как будто — темно, и в темноте нас никто не найдет.
Как будто — жизнь на паузу, как видео.
А мы вне пространства и времени.
Вне правил и обязательств.
Мы целуемся.
Мы ни о чем не думаем.
Потому что если хоть на секунду задумаемся...
Никогда не понимала страдающих фигней романтических главгероинь.
Ну нельзя тебе с вражьим принцем шуры-муры крутить — так думай головой, и не крути... жопкой.
И вот, пожалуйста.
Сбежав от стаффа и мемберов, в какой-то репетиционной мы целуемся, и губы горят, но нет ни сил, ни желания прекратить.
Откуда только кислород берется в наших легких?
Так это правильно и синхронно, как тысячи раз отработанный танец...
И отступаем мы друг от друга — одновременно и слаженно, дыша неровно и быстро, и в глаза друг другу — не смотрим.
И вздыхаем — реальность, зараза, нас ждет.
Мы в Гонконге.
Концерт через час.
Последний концерт тура.
Потом — Сеул, ему в общагу, мне домой.
Возможно, нам станет легче.
Возможно — тяжелей.
— Пошли, что ли? — неуверенно спрашивает Хёнджин.
— Ты готова?
— Ага.
Осматриваем себя и друг друга в зеркале.
Предусмотрительный Хван вылавливает огрызок расчески из кармана штанов, сначала расчесывает меня, потом себя.
Но я теперь тоже предусмотрительная, у меня, между прочим, гигиеническая губная помада.
Прямо скажем...
Не очень помогает.
Пиликает сообщение из группы и покосившись на экран телефона и фыркнув, Хван хватает меня за руку:
— Бегом! Седжин-хен вещает!
А менеджер Седжин действительно вещает, да так, что слышно даже из-за двери комнаты отдыха:
— Ребята, поздравляю вас с крайним концертом в этом туре! — все хлопают возбужденно, а мы под шумок, за спиной Малыша Се проникаем в помещение.
Хёнджина крадется к ближайшему дивану, где Минхо возвращает свои вечно-раскинутые ноги в более-менее пристойное положение и Хёнджин как раз умещается между ним и подлокотником дивана, как тут и был, и даже успевает уделить всеобщему ликованию три беззвучных хлопка в ладоши.
Я тоже типа при делах, тоже просочилась, и привычно потрошу аптечку за угловым столиком.
Тем временем, насладившись общей благостной атмосферой, Седжин продолжает:
— В честь этого мы подготовили для вас сюрприз.
Оптимистов среди мемберов гораздо меньше, чем Седжин ожидает, точнее, всего один, Чан-бесстрашный, вот он и спрашивает, что же это за сюрприз.
А остальные, скорей, напрягаются, и я в том числе.
С кем он этот сюрприз готовил, так, что я ничего не знала?
— К вам на концерт приехали ваши родители! — радостно выдает менеджер и комната на секунду затихает, прежде, чем Чонин тихо переспрашивает:
— Это правда?
— Конечно! — и, предупреждая вопросы, добавляет:
— Ваши родители так скучали по вам, что нам с большим трудом удалось уговорить их не сообщать вам заранее.
Блин!
А лучше бы сообщили.
Незаметно бросаю взгляд на забившегося в угол дивана Хвана.
Вытянутые в ниточку пухлые губы, клоунская мертвая улыбка.
Взгляд...куда-то.
Он не тут.
Поспешно отвожу взгляд: сочувствие, тем более жалость — последнее, что ему сейчас нужно.
Секунды тишины, одна, другая, третья, вместо восторженных воплей.
Неловко и недоуменно пожав плечами, Седжин уходит из комнаты.
— «...»—шипит Минхо что-то неразборчивое, но, определенно, матерное.
Мальчики отводят взгляды, звонкий хлопок подзатыльника напоминает Феликсу, что нехорошо пялиться на хена.
— Так! Гримироваться! — командует Чан.
Хан выпихивает из комнаты 3 подзависших макнэ, Чан взглядом указывает Чанбину:
—«Нам — туда, проходим, не задерживаемся!»
Только Минхо не двигается, опасаясь потревожить окаменевшего Хёнджина.
Бессильное бешенство на неподвижном лице нашего Кота.
— Ладно. Переживу, — медленно поднимается на ноги Хёнджин.
И идет к дверям — плавной и плывущей походкой, дышит ровно и спокойно, плечи — прямые, лицо — мертвое и спокойное.
Да.
— «Так что следуем фактам и не давим на жалость... Говорят, от тебя и семья отказалась?»
Десять тысяч зрителей.
Плюс трансляция.
Плюс записи.
Хван Хёнджин.
Позор семьи.
Да блин!
Ну на фига так делать?
Понятно, почему они никого не предупредили заранее.
Сволочи.
Вот теперь я верю, что Акул мог послать мою мать к черту, когда она пришла к нему за помощью.
Седжин...
Седжин тогда еще сопляк был, вроде меня, а вот Чхве Йонг...
Вивисекторы!
Ненавижу!
— Я присмотрю, — покачивает Минхо сложенной в лодочку ладонью.
— Спасибо, — отвечаю я, тоже жестом.
Минхо кивает и бесшумно закрывает за собой дверь.
А я остаюсь.
Не нужна я там сейчас.
Суровая реальность шоу-бизнеса опять пробила по парням с ноги.
И, несмотря на то, что прилетело только Хвану, коллективное чувство вины отравляет радость встречи с родными всем.
Не говоря уже о том, что их чувства, их гордость, их любовь и нетерпение снова вытрясут на публике как нестираное белье, напоказ, и перед нормальными зрителями, и перед больными на всю голову фанатами.
А в конечном счете — превратят в циферки со многими ноликами на банковских счетах хозяев шоу-бизнеса.
Да, это так работает.
Да, это так устроено.
Да, они сами на это подписались.
Да, они понимали, на что шли, и знали — зачем.
Хёнджин-то уж точно.
Только это ничего не меняет.
Вообще.
Если родители приехали ко всем, кроме него... если родители приехали и к нему тоже?
Тогда все равно стоит вопрос о мотивах...
И, 100 %, Хван Хёнджин сейчас крутит в голове те же мысли и предположения.
Пойти, у Седжина спросить?
А как?
—«Скажите, менеджер Ким, приехали ли родители Хёнджина? И если да, то сколько им за это заплатили?»
Капец.
Кто я такая, чтобы...
Я спрошу.