В плену фантазии

«Друг познается в беде» (Олег, Лера, Сергей, ОЖП, kid!ОЖП)

Продолжение части «Навыки стрельбы»

Сережа дергается от звука дверного звонка, который теряется в тишине квартиры. Первой мыслью становится – их нашли, люди Дагбаева пришли доделать свои грязные дела. Рука на автомате тянется к пистолету, который весьма кстати оказывается в тумбочке Олега.

— Не надо, - хрипит Волков, с трудом повернув голову. — Это Саша.

— Саша? – переспрашивает Сережа, будто родное имя не бьет по всем окончаниям.

— Лер, открой, - Олег каким-то чудом приоткрывает здоровый глаз, смотря на блондинку, которая быстро кивает и почти выбегает из комнаты.

— Откуда она знает? – Разумовский садится на стул, кровью бьет по вискам слишком громко.

— Я сказал ей адрес, как только мы переехали сюда.

— Волч, ты .. – слова застревают у него в горле, злиться на Олега не получается от слова совсем.

Дверь открывается, и Разумовский загнано поднимает голову.

— Привет.

Она кивает, и подходит к кровати, опускаясь на колени перед Олегом.

— Хреново выглядишь.

— Спасибо, ты сама доброжелательность, - отозвался Волков.

Сережа слишком поглощен образом Вороновой, и поэтому не реагирует на возвращения Леры, пока не раздается детский голосок.

— Оег бо-бо? – Аврора прижимает к себе игрушку. Разумовский снова дергается и переводит взгляд на девочку.

— Да, милая, - тихо произносит Саша, открывая свой рюкзак, откуда на кровать падают предметы медицинского назначения.

— Гоышко? 

— Глазик, лисенок, - хрипло отвечает Олег.

Девочка чуть веселеет.

— Фыр-фыр.

— Он не разрешил мне его зашить, - тихо оправдывается Лера.

— Прости, но в этом деле я доверяю только одному человеку, - шепчет он.

Саша уходит мыть руки, пока Сережа смотрит на Аврору, которая не стесняется и глазеет на него в ответ, не менее заинтересованно.

— Ты с Ро еще в аптеку успела зайти, как только все в рюкзак влезло? – восхитилась Макарова.

— Ты недооцениваешь прелесть рюкзаков для мам, - улыбается Воронова. — А это все было дома, у меня стратегический запас, некоторые мои знакомые любят влипать в неприятности.

— Шура затарил? – Олег снова напоминает, что в сознании.

— А кто еще может? – она хмыкнула и перевела взгляд на Леру. — Поиграешь с ней в другой комнате?

Лера кивнула, и они с Авророй вышли.

— Прости.

— Хватит, ты еще не заметил, что каждый нас разговор начинается с этой фразы? – она аккуратно сняла повязки с поврежденной спины. — Кто так постарался?

— Вад.. – хрипит Олег.

Сережа успевает заметить, как ее брови удивленно ползут вверх.

— Тогда могу сказать, что наша Кукушка схалтурила.

— Могло быть хуже? – неловко шепчет Разумовский.

Разговор между Сашей и Олегом кажется таким привычным, что он даже чувствует себя неуютно, словно влезает в их общую тайну. Сколько раз до этого они сидели, засыпанные в песках какой-то далекой страны, точно также, обрабатывая друг другу раны? Сколько раз Олег становился свидетелем ее слез? Сколько Сережа пропустил в их жизни?

— Могло бы, - соглашается Саша, вскрывая хирургический набор. — Все в команде учились у одного человека.

— Похоже, только ты и Серый все еще верите, что из меня может получиться хороший учитель, - хмыкает Олег и тут же кривится, больно.

— Я буду в гостиной, - шепчет Сережа, вставая на ватных ногах, выше его сил сидеть и смотреть, как Олега буду зашивать, сейчас он снова будет загнанный виной, не хватало, чтобы Саша увидела какой он тряпка. Ему столько хочется спросить, особенно о рыжеволосой девочке, которую Олег зовет лисенком, но он молча выходит из чужой спальни, прекрасно отдавая себе отчет в том, что сейчас не время.

Волков закусывает угол подушки, когда Воронова приступает к делу. Лера, конечно, что дипломированный специалист, но ей в руки он бы не дался, она бы просто так не смогла – холодно и без эмоций как Сашка, Сашкина рука, закаленная в полевых условиях не дрогнет над его спиной, они это уже проходили. Воронова молчала, без упрека, но чудилось Олегу в этой тишине какое-то напряжение. Девушка не спрашивала, почему его Вад так разукрасил, здесь работала простая истина – кто Дракону больше платил, тому он преподносил свою верность, правда, на время.

Саша обрабатывает ссадины и уже налившиеся гематомы каким-то вонючим кремом, Олег не кривится, лишь из-за чувства благодарности.