В плену фантазии

«Возможно, вы знакомы» (Игорь/ОЖП, Пчелогромы) стекло

Жребий жены знаменитости оказался тяжелой ношей. Саша старалась не влезать в его профессию, и как мудрая женщина лишь изредка подкидывала в участок контейнеры с перекусом, и чем тяжелее было дело, тем больше контейнеров копилось на столе Грома. Она не требовала от Игоря подтверждения любви, они гармонично существовали в рамках своей вселенной, пока чумной доктор не перевернул их уютный мир.

Она встретились, как ни странно, в участке. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять всю природу их отношений, и далеко не дружеская. Выражение лица Игоря изменилось, и Саша знала этот взгляд, потому что подобным он ласкал ее в начале отношений. Фразы, брошенные между ними, кивки и улыбки, неловкость Димы, который прятал свои глаза, как будто бы ничего не видел, ничего не замечал. Саша новым взглядом окинула присутствующих в участке, кто их них еще погружен в эту тайну? Или уже знаю все, кроме нее?

Пчёлкина смотрела ей в глаза без стыда и совести, словно их отношения были давно устоявшимся фактом, и это не она ворвалась в их жизнь, а Саша нарушила их уединение. Долгое время Саша была поражена, озадачена тем фактом, что эта журналистка покусилась на ее мужчину. Игорь не вещь, но неужели его кольцо на пальце не дало Пчёлкиной намека, что он занят? Юля не имела права отбирать у нее мужа, они с Игорем столько лет вместе, и теперь лишиться его, казалось равносильно тому, чтобы лишиться ноги или руки. Пока Юля говорила, девушка понимала, откуда росли новые мысли и идеи Игоря. Журналистка говорила о чумном докторе, о необходимости рассказать Петербургу о его настоящих героях, а еще Гром купил смартфон, что стало последней точкой, что в их отношениях поставила не она.

Саша крутила кольцо на пальце, пока Игорь подписывал документы, неловко, как оправдывался за очередную травму, или порванную вещь. Девушка собрала свои вещи быстро, оказалось, что их было слишком много, но нести их было некуда, пришлось оставить многое на попечение новой хозяйки этого дома. Трясясь в такси, Саша гладила листья фикуса, словно прощалась с ним, таким образом, сестра Димы согласилась его приютить, что было очень на руку. Тяжелее всего было прощаться с тетей Леной и дядей Федей, которые стали за это время дорогими людьми. В дорогу ей дали пирожки, хотели проводить до вокзала, но Саша отказалась, боясь оставить следы, которые бы вывели их в ее новую жизнь.

Девушка заняла свою полку в купе, после поездки в такси ее еще немного мутило, улыбчивая проводница похвалила ее везение – попутчиков не было, Саша вымученно улыбнулась, да, сейчас это, действительно, было на руку. Пальцы привычным жестом коснулись места, где раньше было кольцо, а теперь белая полоса, почти трудовая мозоль. Она могла бы остаться в Петербурге, жить на этих улицах, дышать этим воздухом, но им троим всегда будет тесно, даже в таком большом городе. Сбежать было проще, от разрушенной жизни, от жалостливых взглядов, на ней, навсегда останутся, то ли насечки, то ли шрамы от любви Грома, жуткие метки, которые будут бросаться в глаза. В чужом городе можно затеряться, там, где тебя никто не знает, новую жизнь можно начать почти с нуля.