История Кореи (Новое прочтение). 2003 А.В.Торкунов. РЕДАКЦИЯ

Без названия 36

Внешняя политика Кореи в XVII—XVIII вв.И соответствии с Договором 1637 г. Корея разрывала вассаль- н' отношения с минской империей и признавала себя вассалом щ.чжурского государства Цин. Корея соглашалась выплачивать чи.чжурам ежегодную дань, отказывалась от строительства по- іриппчньїх укреплений. В маньчжурскую ставку в качестве заложником были отправлены корейский наследный принц и его брат, м ніч-колько сановников — наиболее непримиримых сторонников приминекой политики — были казнены. Утверждать корейских чирхов на престоле отныне должны были не минские импера- ,»ы, а маньчжурские владыки. Подчинение Кореи обеспечивало мі.чжурам безопасный тыл. Теперь они могли приступить к по- ромию Китая, который к тому времени был охвачен грандиоз- ІМ крестьянским восстанием. И 1644 г. отряды восставших овладели Пекином, и последний • ніский император покончил с собой, Вскоре китайская столица •пт тнята маньчжурскими войсками. На протяжении последую- 1 і к лет цинские армии постепенно двигались на юг, подавляя противление и китайских повстанцев, и сторонников династии 'мм Сопротивление завоевателям продолжалось еще почти нетрі і» пека. В рядах корейской правящей элиты в те годы были її.мы проминские и антицинские настроения, и это не остава- 11, іийной для маньчжурского двора. Признание маньчжурского ітератора владыкой Поднебесной было навязано вооруженной - ной, для большинства корейских конфуцианцев он все равно «шился дикарем, правителем презираемых «северных варваров». 1 -ка и Китае продолжалось сопротивление маньчжурам, многие имсших корейских сановников (в том числе и Сон Си Рёль) ipu-j обдумывали план «карательного похода на север». План ні предусматривал, что при благоприятном для сторонников uni повороте событий в Китае корейские войска нанесут удар по им.чжурам и таким образом помогут изгнать «варваров» и вос- 1 шюиить в Китае законную власть минских императоров. Идею .іріїїельного похода на север» активно поддерживал и ван джон (1649—1659), сын и преемник Инджо. С этой целью на »? игре страны тайно строились укрепления, сосредотачивались замш їй продовольствия и воинского снаряжения, проводились масні іпініьіе маневры. Иоиле окончательного разгрома сил сопротивления в Китае ? орснекой элите пришлось осознать, что правление Цин — это ж г|ц,см и надолго. В результате отношения с Китаем постепенно игрпулись к той же модели формального вассалитета, которая су- шествовала и при династии Мин. Новые правители Китая, подобно своим предшественникам; не вмешивались во внутренние дела Кореи, а корейское правительство, в свою очередь, ограничивалось формальным выражением своей зависимости. Однако корейская интеллектуальная элита так полностью и не признала морального авторитета маньчжурской династии. Для корейских конфуцианцев цинские императоры еще долго оставались не вполне цивилизовавшимися варварами. После падения династии Мин многие корейские интеллектуалы стали утверждать, что в новой ситуации именно Корея стала главным оплотом истинных конфуцианских ценностей, которые подверглись порче в управляемом «дикарями» Китае. Служили этому и ритуальные жертвоприноше ния душам покойных минских императоров, регулярно проводившиеся в Корее. Они должны были продемонстрировать, что Корея является законной преемницей династии Мин, идеалы которой в самом Китае оказались искажены и забыты. На практическую политику Кореи китайский двор влиял мало, хотя время от времени в Сеуле приходилось совершать символические акты, подчеркивающие связь Кореи с Китаем. Одним из таких актов было участие корейских войск в российско-китайском пограничном конфликте — т.н. «албазинских войнах», завершившихся подписанием Нерчинского договора 1689 г. Корейские солдаты были отправлены туда по требованию цинского правительства. Корейские контингенты, принимавшие участие в кампаниях 1654 и 1658 гг. были не очень велики — 150 человек п 1654 г. и 260 человек — четыремя годами позже. Вклад этих отрядов в общий исход конфликта, завершившегося победой Китая и установлением российско-китайской границы по р. Амур, был не очень велик, однако согласие корейцев на отправку войск являлось важным дипломатическим жестом.Как ни парадоксально, именно эти пограничные стычки стали первой встречей между русскими и корейцами. Возникшая после 1689 г. конфигурация границ, однако, привела к тому, что контакты между двумя странами не получили тогда развития — ведь между Россией и Кореей еще почти два века лежали китайские владения. Отношения с Японией в XVII—XIX вв. носили достаточно ограниченный характер. Мирный договор 1609 г. предусматривал репатриацию пленных и восстановление торговли между двумя странами. К тому времени ситуация в Японии существенно изменилась. Междоусобная борьба между бывшими сподвижниками Тоётоми Хидэёси окончилась приходом к власти Токугава Иэясу, который стал основателем новой династии военных правителей Японии (сёгунов), удерживавших власть до 1868 г. Японские торговцы имели право приезжать в Корею для торговли, но при этом все свои дела они могли вести только в Пусане, а жить им разрешалось лишь на территории специально отведенной фактории. Выезд из Пусана запрещался. Торговать в Корее японцы также могли только в пределах определенных квот и при наличии ли- иппий, выданных правителями Цусимы. Межправительственные м ні такты сводились лишь к редким но помпезным поездкам корейских посольств в Японию. Эти посольства, в состав которых инод ил о 400—500 человек, посещали столицу сё гунов Эдо (совр. 11>кио) для того, чтобы принести поздравления по поводу восше- ииия на престол очередного сёгуна. Впрочем, практика отправки корейских посольств в столицу прекратилась в 1764 г. в основном немому, что японская сторона была недовольна большими расхо- Иими по их приему. Традицию попытались возобновить в 1811 г., Но тогда корейское посольство ограничилось лишь посещением Цусимы, через правителя которой и были переданы поздравления Но ному сёгуну, последующих же сёгунов с вступлением В ДОЛЖНОСТЬ уже не поздравляли. Впрочем, при всей ограниченности контактов с Японией они, Норою, имели неожиданные последствия. Именно через Японию И Корею в XVII в. попал красный перец, без которого невозможно представить себе современную корейскую кухню. Красный Hr ре и стал известен японцам от испанцев и португальцев, которые, в свою очередь, познакомились с этим растением после открытия Нового Света. Таким же путем попали в Корею табак и Тымш. С другой стороны, и японцы ознакомились со многими Достижениями корейской культуры. Захваченные в плен и оставшиеся в Японии корейские мастера сыграли огромную роль в раз- Иніии японских ремесел — в первую очередь, это касается керамики и печатного дела. В Японию были вывезены и корейские Шрифты, которые потом долго использовались и копировались «конскими типографами. С японским и маньчжурским вторжениями было связано и И пение политики изоляции, которое произошло в середине II п. Несанкционированные поездки за границу были запреще- получить же официальное разрешение на такую поездку было и*ими» трудно. В XVII—XIX вв. за рубежом могли бывать только чиновники и переводчики, посещавшие с посольствами Китай и, и* км и» редко, Японию (посольства в Китай направлялись ежегодно, и и Японию — раз в несколько десятилетий, по случаю вступления на престол очередного сётуна. Не допускались в страну и И носі ранцы. Исключением были лишь члены официальных ки- I«Неких миссий, а также японские купцы, которым разрешалось жми» на территории японской торговой фактории в Пусане. Ирг ми от времени в страну попадали моряки с западных кораб- »К'И, терпевших крушение у берегов полуострова, но им приходи- носи оставаться в Корее навсегда — на родину их больше не отпускали. Некоторые из них использовались на корейской службе, и основном, как эксперты по производству пороха и огнестрель- но(о оружия. Наиболее известным из этих невольных посетителей Кореи стал голландец Хенрик Хамель, корабль которого потерпел ? рушение у побережья острова Чеджудо в 1653 г. Спустя 13 лет Хаммелю удалось бежать из Кореи. Вернувшись на родину, он н писал интересные записки о своих корейских приключениях. 4.