История Кореи (Новое прочтение). 2003 А.В.Торкунов. РЕДАКЦИЯ

Без названия 42

Корея в системе международных договоров второй половины XIX в.Вынужденное подписание Кореей кабального Канхваского договора имело далеко идущие негативные последствия для всей последующей судьбы страны. С этого времени начинается новая полоса ее национальной истории, не только положившая конец изоляции страны от внешнего мира, но и стимулировавшая осно вательную перегруппировку политических и социальных сил внуї ри корейского общества. В итоге этих сдвигов правящие янбан- ские круги оказались расколотыми и еще более разобщенными из-за наличия соперничающих течений, среди которых заметно выделялись прояпонское и прокитайское. Несколько позднее ни политическую арену вышли также сторонники пророссийской ориентации. К началу 80-х годов цинский Китай, продолжавший, несмотря на Канхваский договор, сохранять большое влияние на Корею, признал подписанный в Тяьнцзине 22 мая 1882 г. корейско-американский договор. С этого времени граждане США могли бсч каких-либо помех арендовать в Корее на длительные сроки ic- мельные участки, создавать промышленные предприятия и торговые заведения, разрабатывать и вывозить природные ресурсы, пи* нимать на своих условиях корейскую рабочую силу. В дополнение к этому власти Кореи предоставили американцам (как и ранее японцам) право экстерриториальности и свободу религиозной пропаганды. В 1883 г. аналогичные неравноправные договоры Корее были навязаны Великобританией и Германией. Согласно условиям этих договоров британская сторона получила право беспошлинного вывоза золота и серебра, а вывоз знаменитого красного женьшеня облагался сбором лишь в 15% его стоимости Серия неравноправных договоров поставила слабую и беззащш* ную Корею в состояние нарастающей зависимости от новых имперских держав. При этом наиболее агрессивным экспансионизмом отличалась японская политика на Корейском полуострове. Нашествие деловых людей, военных, дипломатов и других представителей Японии в Корею, с одной стороны, а с другой, — ноеідки молодых корейцев в Японию, в том числе и на длительную учебу, содействовали созданию довольно влиятельного про- и інше кого лобби в корейском обществе. В нем оказались и неко- |п|>ые корейские патриоты-националисты, которые наивно рас- • чпыиали сыграть свою игру на межимперских противоречиях *ду Японией, Китаем и Россией в Корее. Наиболее рельефно глубоко противоречивая внешнеполитическая линия проявній к деятельности видного корейского реформатора-национа- ? га Ким Ок Кюна. Именно Ким Ок Кюн оказался одним из тех высших корей- 14 сановников, на которых стремилась опереться японская дип- ттия в планах экспансии на Корейском полуострове. После і,тления в июле 1882 г. в Сеуле стихийного военного мятежа, орый носил ярко выраженный антияпонский характер (см. полисе гл. XXI), Япония сумела навязать Корее новый Инчхон- н) договор, который представлял логическое развитие Канхвас- и договора 1876 г. и ускорял процесс перехода де-факто сюзе- іиіета над Кореей от Китая к Японии. Согласно основным положениям Инчхонского договора Корея і« поставлена в положение государства, которое проиграло государственную войну. На правительство Кореи было возло- ю обязательство провести в течение 20 суток экстренное рас- чоиание, выявить и строго наказать основных виновников на- іі'ния на японскую дипломатическую миссию в Сеуле. В каче- 11- тседателей в корейском суде должны были участвовать ч«ские чиновники. Правительство Кореи обязано было внести 1ыс. иен в пользу японцев, «пострадавших» в ходе восстания, шполнение к этому Корея уплачивала Японии 500 тыс. иен в гс і не компенсации за расходы, связанные с посылкой япон- 14 нойск на полуостров. Для обеспечения безопасности японці миссии в Сеуле за счет корейской стороны дислоцировалось ни цилльное подразделение японских императорских войск. Власні Кореи обязаны были также послать в Токио специальную мис- I шо с выражением извинений за инцидент. В завершение всего ?Нишские подданные приобрели право неограниченной свободы Передвижения по всей Корее, правда, на основе паспортов, вымни и их корейскими властями. Разумеется, ничего подобного даже НР предлагалось корейской стороне на японской территории. ОЬострением политического кризиса в Корее, порожденного ш иободительным восстанием в июле 1882 г., попытался немедленно воспользоваться цинский Китай для восстановления своих hornций сюзеренитета. В «Правилах для морской и сухопутной іоріонли», которые были согласованы между Сеулом и Пекином, иг юлько фиксировалась экстерриториальность китайских подлинных в Корее, но и устанавливалось тождество между суверенными функциями вана Коджона и китайского сановника Ли Хунчжана, именовавшегося в Пекине «канцлером по делам Кореи». Как докладывал в те дни в Санкт-Петербург российский дипломат Е.К.Бюцов, «правительство богдыхана самым торжественным образом провозгласило свое намерение обращаться с этой страной (Кореей. — Авт.) не только как с вассалом, но и почт что с владением, составляющим часть империи». Именно в такой остро критической внешнеполитической СИ туации Корея начинает обращать свои взоры и надежды на РКроме того, в случае штрафі наложенного на подданного России, или конфискации его им\ щества решением российского суда вся изъятая сумма и сооіи» і ствующее имущество поступали в пользу корейского казначей» і ва, что было немаловажной уступкой корейским властям со і к- роны России. Во всех судебных делах, разбираемых в корейских судах і русских судах в Корее, власти истца получали право назначп своего должностного лица в качестве участника такого разбп, тельства. Назначенный для подобной цели чиновник пользои.і > подобающим его положению влиянием и наделялся правом ш t і чинть свидетелей, допрашивать их, подвергать очной ставке или М|мпестовать против несправедливого, с его точки зрения, судовий тодства. В случае, если корейский подданный, обвиняемый и нарушении законов своей страны, попытается найти убежище ц' її российской крышей (здание, судно, склад и пр.), консульская лба России обязана принять совместно с местными властями мы к его задержанию и выдаче для следствия и суда корейской 1>лиз них подлежало согласованию с другими иностранными (иями в Корее, что еще раз отразило стремление С.-Петербур- иг обострять на этой почве отношения с другими государства- ) Российским подданным в Корее предоставлялось право зрении, или покупать земли и за пределами 10 корейских ли от •риюрий иностранных поселений с уплатой поземельной подано усмотрению корейских властей (в договоре не было каких- ю упоминаний об аналогичном праве для корейских поддан- ч и России). Часть доходов от продажи земли в Корее подлежа- оі числению в пользу местного муниципального фонда, финан- * уюте го расходы по благоустройству. Подчиняясь всем государственным, муниципальным и другим ОІІ.ІМ Кореи, российские подданные могли свободно путешест- мл. без паспортов в радиусе до 100 корейских ли от открытых і'ііш, покупать или продавать любые товары «за исключением ні и печатных произведений, не одобренных корейским прави- 1М том», т.е. содержащих идеи, в том числе религиозные, угро- ' мине политической стабильности в стране. Для поездок за і >iы 100 ли российские подданные обязаны были иметь при паспорта, выданные их консулами и подтвержденные печа- п подписью представителя корейской власти. Но в данном і и- экстерриториальность российских подданных носила огра- характер. Если россиянин не будет иметь соответству- ?" м) паспорта или нарушит какие-либо другие правила, то он < ? і подвергнуться денежному штрафу до 100 мексиканских 1 і ччш с заключением в тюрьму сроком до одного месяца. Статья V рассматриваемого договора довольно обстоятельно определяла условия торгово-предпринимательской деятельности российских подданных в Корее. Российские купцы получали полный простор для торговли товарами по номенклатуре, не запре щенной договором, а также право «свободно вести дела с корейскими или другими подданными без всякого вмешательства си стороны корейских властей». Все товары, ввезенные в Корею российскими подданными и оплаченные пограничной пошлиной, могли перевозиться в другие корейские порты и селения внутрь страны без каких-либо дополнительных налогов.То же самое or носилось и к корейским товарам, подлежащим вывозу, хотя таможенные правила и привилегии корейских коммерсантов в России никак не оговаривались. Важное положение договора касалось экспорта корейского продовольствия. В случае неурожая, стихий ных бедствий и т.п. королевская власть Кореи имела право запрс тить вывоз хлеба за границу, причем «соблюдение этого запрете ния будет обязательно и для русских подданных в Корее по и сіє чении одного месяца со дня официального извещения о том рус с кого консула». На основе взаимности и международных традиций была сфор мулирована статья VI договора: у российского подданного, при частного к контрабанде, конфисковывалось контрабандное и му щество и он подвергался штрафу в размере двойной стоимосш незаконно ввезенных товаров. Корейские власти имели прино подвергнуть аресту контрабандистов для последующего препр11 вождения их к российскому консулу, а задержанные товары уд» р живать у себя вплоть до вынесения судебного постановления. В случае крушения или аварии российского судна у побере* ї м Кореи местные власти, согласно статье VII договора, обяз.шм были принять все необходимые меры для оказания ПОМОіии судну, спасения экипажа, сохранения груза от ограбления и і і Все расходы по подобным операциям подлежали в дальнейшем возмещению со стороны российских властей или потерпевшими судовладельцами. Достаточно сбалансированный характер носила статья VIII до говора. Военные корабли договаривающихся сторон, т.е. России и Кореи, получали взаимное право посещать все порты друг друш Боевые суда получали льготные права на закупку разного роди припасов, и на них не распространялись правила уплаты поір.і ничных пошлин и другие портовые ограничения. Команды р«" сийских военных судов имели право и в не открытых для иностранной торговли корейских портах сходить на берег, но не \ w ляться в глубь страны без соответствующих паспортов. Без упл.пи каких-либо пошлин российский ВМФ получал право создшим складов топлива, продовольствия и иной провизии. Власти Кор' н обязывались оказывать содействие российским кораблям в пром. дении топографических и гидрографических работ близ корей< і все По лее брать на себя миссию ведущего российского эксперта по Корее. К.И.Вебер неоднократно вступал в переговоры с сановниками пана Коджона по вопросам выработки межгосударственного іріікпїга о дружбе и торговле, неизменно оставляя у корейской сто- ромм самые хорошие впечатления. Однако его дипломатическая миссия в Сеул в июле 1882 г. не состоялась из-за вспыхнувших там 11 ихийных волнений. И начале 1884 г. К.И.Вебер, занимая пост временного поверенной) и делах Российской империи в Китае, получает новую ин- | ірукцию: форсировать переговоры и подписание дружественного іпрі оного договора с Кореей. Как уже упоминалось выше, 23 июня и качестве чрезвычайного посланника России он прибыл в Инчхон, й мнем в Сеул и с этого времени на протяжении почти 13 лет пол- ностью погрузился в дела Корейского полуострова, пользуясь уникальным для иностранного представителя авторитетом и влиянием в высших сферах и дипломатических кругах Кореи. Это были труднейшие годы во внешнеполитическом положении корейского государства. Но К.И.Вебер, нередко даже с большим риском для своей карьеры и жизни, выступал за корейско-российское взаимодействие. Именно он стоял у истоков не только рос» сийско-корейского договора 1884 г., но и Правил о пограничных сношениях и торговле на р. Туманган от 8 августа 1888 г. В апреле 1885 г. в связи с официальным открытием российской дипломат- ческой миссии в Сеуле К.И.Вебер назначается первым поверенным в делах Российской империи в Корее. И в этом качестве ему при* шлось действовать с предельной отдачей, чтобы укрепить толі.ко еще зарождающиеся официальные отношения между двумя сосед* ними государствами. Российский дипломат сумел войти в культуру, традиции корейского народа, и не случайно позднее, когда вс щ вопрос о его переводе в другую страну, он с горечью писал, что ему «весьма тяжело оставлять Корею, которой он посвятил более д< < і ти лет своей жизни». Впервые вопрос о переводе Вебера из Сеула в Мехико возник и середине 1895 г. В правительственных кругах Кореи эта весть бм м встречена с нескрываемой тревогой и беспокойством. 2 июля 189 і і король Кореи направил Николаю II послание следующего содержа ния: «Уже много лет существуют добрые отношения между нашими государствами, и я глубоко сожалею, что до сих пор не имел случ.щ высказать своей благодарности за те доказательства расположении, которыми Ваше Величество неоднократно почтили меня. В пост-п нее время, когда я лишь с трудом управляю государством и все мої можные обиды падали на моих подданных, талантливый и высоко- честный посланник Вашего Величества господин Вебер советами, которые он давал мне во все время наших продолжительных сі мішений, всегда заботился о пользе обоих государств». И далее: *Ол« нако я уже с некоторого времени слышу, что господин Вебер було? переведен в Китай; хотя это не более как слух, но ввиду трудном! положения моей страны, а также того, что все интриги, которыми враги старались нас разъединить, совершенно не зависели от подина Вебера, я прошу Ваше Величество повелеть ему еще д< оставаться в моем государстве, чтобы благодаря его разумным со там и помощи добрые отношения наши еще более закрепились»- Это многозначительное письмо корейского монарха Николаю 1| вызвало некоторое замешательство в дипломатических крушЦ С.-Петербурга, хотя МИД России уже командировал в Корею м честве нового посланника А. Н. Шпейера. Однако последнему при> шлось срочно выехать в Токио, чтобы занять пост российского імп сланника вместо внезапно скончавшегося графа Хитрово, и Вс6< еще в течение последующих двух труднейших лет оставался в Ко в качестве главы российской миссии. После возвращения из Кореи в С.-Петербург в 1897 К.И.Вебер занимал различные посты на дипломатической ел" России, но, судя по всему, продолжал «болеть» корейскими п Шлемами. Его уникальная работа «Записки о Корее до 1898 года и после», увидевшая свет в 1903 г., наряду с трудами других россий- і ких востоковедов-дипломатов (П.А.Дмитриевского, И.А.Поджио и up ), составила фундамент зарождавшегося российского корееведе- нин. Позднее в С.-Петербурге появляются другие уникальные филологические работы К.И.Вебера: «О корейском языке и корейском 41 о ни и китайских иероглифов» (1908 г.), рукописный труд «Пробили транскрипция всех городов Кореи» (1908 г.) и др. Но еще ранее, в канун русско-японской войны в апреле 1903 г., Вебер пиша побывал в Сеуле в качестве чрезвычайного императорского посланника для вручения императору Коджону «Почетного ордена і итого Андрея Первозванного» с бриллиантовыми украшениями за несомненные заслуги в упрочении российско-корейских дружест- шмшых отношений. Но}вращаясь к Договору от 7 июля 1884 г. между Кореей и •чией, необходимо отметить, что он существенно отличался от тої ичных трактатов, подписанных корейской стороной с дру- п державами, особенно с Японией, Весьма важно то, что ни идной из позиций Россия не ставила под угрозу или сомнение міейшее сохранение национальной государственности Кореи, у иювым вопросам двусторонних отношений в максимально иожной степени был принят во внимание принцип взаимное- л односторонность сохранялась лишь в тех вопросах, где ко- I кии сторона не была готова к ответным акциям (например, ЮІ рафические работы корейских судов у побережья россий- 0 1 Іриморья и др.). Чоювор сыграл важную роль в последующем развитии взаимо- идпых отношений между двумя государствами и отнюдь не i.iltiio был немедленно денонсирован Японией после введения иріт полуколониального режима протектората. ІІїлк, во вторую половину XIX в. Корея вступила с тяжелым ом консервативного прошлого. Господствующему янбанству удалось добиться политической консолидации общества в к его реформирования. Нараставшие движения социального 1 і*с і а еще более ослабляли общество. Поиски опоры на внеш- силы оказались малоэффективными. Социально-политичес- кришс в Корее приобрел еще более разрушительные черты в ігдпей четверти XIX века.