Хронос и Деймос.

Глава 56.

До первого сентября Северусу пришлось выдержать не один серьезный бой между старой гвардией Хогвартса и Кэрроу. Он был третьей стороной - против всех. Его презирали коллеги и ненавидели соратники. Деймос слонялся за ним невидимой тенью, едва удерживаясь от того, чтобы проклясть всех к Мордреду - как “светлых”, так и “темных”.

Минерву, с ее сжатыми в бледную нитку губами и ледяным презрением, Флитвика, скорбно вздыхающего за завтраком, обедом и ужином, Хутч, громогласно обсуждающую новую политику Министерства и яростно взирающую при этом на Снейпа, будто на корень всех бед волшебного мира, Трелони, испуганно таращущуюся на нового директора, как на Люцифера во плоти. 

Но особенно - Кэрроу. Эти двое ходили по замку, как захватчики по только что взятой крепости. Нагло ругались с портретами, пинали лестницы, когда они приезжали не туда, чуть не сожгли сэра Кардогана, назвавшего их трясогузками. 

Северус разрывался между ними, гася конфликты по мере возможностей, пытаясь успеть всюду, и Деймос с ужасом представлял себе тот миг, когда в школу явятся несколько сотен детей разного возраста и начнут усиленно совать голову в пасть льву. Змее. 

- Поешь, - просил он супруга, - просто сядь и поешь, как человек. 

- Я не человек, я грязный предатель, - невесело усмехался Северус. 

- Северус…

- И знаешь, что самое интересное, Дейм? То, что обе стороны, обвиняющие меня, правы. Я верен только тебе.

- И себе, - хмыкнул Деймос. - Это самое главное. Ты поешь или нет? 

Северус вздыхал, отрывался от очередного свитка, украшенного внушительными печатями, и присоединялся к поздней трапезе - они редко ложились спать раньше часа ночи. 

Утро первого сентября выдалось дождливым и холодным. Нудно моросило еще с ночи, солнца не было и в помине, прохватывало холодным, совсем уже осенним ветром. Деймос проснулся первым, поцеловал бледного супруга в лоб и тихо поднялся, боясь его потревожить. 

В кабинете было тихо - Северус так и не снял заклятие с Дамблдора, а остальные портреты, наученные горьким опытом, помалкивали. Быстро разобрав оставшиеся с ночи бумаги, Деймос отделил от всего остального счета за ингредиенты, продукты, текущий ремонт и еще раз просмотрел их. В детстве ему и в голову не приходило, что содержание школы - такое дорогое удовольствие. Астрономические суммы потрясали воображение, теперь он гораздо лучше понимал Попечительский совет, члены которого регулярно вмешивались в работу школы - когда платишь такие деньги, хочется участвовать в процессе обучения, иметь хоть какое-то влияние. Дамблдор же всегда вел себя так, будто лучшая школа Европы - его неотчуждаемая собственность.