Sing me to sleep

10.5

Каникулы каникулами, конечно, но для Антона это значило то, что с завтрашнего дня он наконец-то выходит на работу. Он брал достаточно долгий отгул, почти в месяц, чтобы суметь реабилитироваться хотя бы немножко. Реабилитация произошла рядом с Арсением Сергеевичем и, естественно, благодаря тем самым таблеткам. Однако до сих пор одна из вещей была покрыта тайной - препарат, который мужчина принёс домой, но не показал по какой-то причине. Антон, признаться честно, уже даже забыл об этом, пока, в первый день каникул, в пасмурную субботу, химик не решился сделать первый шаг.

-Дим, - мягко попросил учитель Позова ближе к обеду, - моя просьба покажется тебе странной, но не мог бы ты минут на тридцать выйти пройтись?   Поз удивлённо поднимает голову от книги и непонятливо поднимает брови. Антон, снова моющий посуду у раковины, сделал воду потише и навострил ушки.   -Что? Я? Зачем? - друг закрывает книгу, вернув в неё закладку на нужной странице, и пересаживается поудобнее.  -Я не могу тебе пока этого сказать. Это просто нужно сделать, я объясню тебе чуть позже, - Арсений облокотился на спинку стула, закинув на неё руку, и Дима, неопределённо взглянув в стол, поднялся на ноги.  -Как скажете. Тридцать минут, и не больше! - он шуточно погрозил им обоим пальцем и тронулся к входной двери. Быстро надев ботинки с курткой и повернув ручку, он оглянулся, уже готовясь бежать, - надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы потрахаться.  В Позова, громко хохочущего, со стороны раковины прилетает мокрое полотенце, и он скрывается в холоде темного подъезда. Антон тяжело вздыхает и бредёт за выброшенным кухонным орудием, шаркая ножками. В глубине души почему-то начало колыхаться какое-то непонятное беспокойство. Какого черта вообще? Зачем его учитель попросил Диму выйти?  Арсений, будто прочитав мысли ученика, встаёт и идёт к серванту. Шаст поднимает с пола мокрое полотенце, оставившее после себя влажные разводы, и возвращается к раковине, наблюдая за химиком, роющимся в самой нижней полке. Спустя секунд десять поисков, он вытаскивает какую-то небольшую коробку, завёрнутую в светлый пакет, ашановский, между прочим, а после поднимает голову к Шасту.  -Есть идеи, что это? - Попов играет бровями, но не торопится доставать содержимое, и Антон шумно сглатывает.  -Не знаю. Но меня обнадёживает то, что, как сказал Дима, в меня сегодня ничего не войдёт. Не войдёт же?   -Ошибаешься, - коварно улыбается мужчина, и Шастуну кажется, что у него по спине пробегает холодок, - может быть, не я, хотя, кто тебя знает, но кое-что другое в тебя точно войдёт.  -Ар-Арсений Серг-Сергеевич, - парень поймал себя на мысли, что в последнее время стал заикаться от страха, - там же не... ну... ничего та-такого, правда?   Мужчина не отвечает, и Антон сжимает пальцами столешницу, неловко сжимая ноги. Щеки почему-то начинают гореть, и юноша уверен, что он покраснел. Из пакета Арсений сначала выудил несколько каких-то прямоугольных небольших упаковок, похожих на самые обычные таблетки. В силу своих относительно нормальных знаний английского языка, Шасту мало что удаётся разобрать из надписей на упаковке. И неудивительно, ведь они были на немецком. Однако довольно странный рисунок какой-то пульки на правой стороне упаковки, а затем и слово "Ampullen" навело на определённые мысли. И Антон начинает визжать, когда следом Арсений Сергеевич достаёт запакованные одноразовые шприцы, упаковка которых так ярко блестела от люстры на потолке.  -Нет! - пищит парень, начиная удирать в комнату, но химик ловко ловит его одной рукой и притягивает, вырывающегося, к себе. Шаст отталкивает его руки и, продолжая вещать на ультразвуке, несётся прочь. Шмыгнув в комнату, он закрывает двери и прижимает их рукой.   -Антош, что за детский сад? - послышались возмущения по ту сторону баррикад, и Антон замолкает, - это просто укол, будет не больно, я обещаю!   -Ага, ну конечно, так я вам и поверил, - хныкает юноша, держа дверь коленом. На нее обрушилось пару ударов, отчего Шастун, как минимум, опешил, - вы сейчас её с корнем вырвете, осторожней там.  -Мышонок, - Арсений вздыхает и, кажется, облокачивается на несчастную дверь спиной, - тебе это нужно сделать, понимаешь? Тебе это прописал доктор. Я потратил кучу сил, времени и денег, чтобы отыскать эту штуковину. В России она не продаётся, я заказывал её из Германии. Так что, мышь моя несчастная, сделать это придётся, и, к сожалению, не один раз.  -Я не мышь, - вновь хнычет Антон. Ладно. Надо - так надо. Он храбрый, он сделает. Че, сложно, что ли?   Дверь парень все-таки открывает, и учитель тут же хватает его за руку.  -Чтоб не вырвался, - добродушно поясняет он, таща Антона за собой, и тот скулит, видя на столе все то, чего он так боится, - мышонок, я честно обещаю тебе, что буду нежным. И квалификация медбрата у меня тоже есть, куда тыкать знаю.  -Мало обнадёживает, - он жмурится, - представил вас в костюме врача. Вы довольно сексапильный медбрат, я вам скажу.  -Сам ты сексапильный медбрат, - фыркает Арсений и тянет его за собой в комнату, - давай-давай, быстрее закончим - быстрее Димка твой домой вернётся.   -Он не мой, - скулит Шаст, не упуская от себя последнюю надежду на спасение. Он до смерти боялся уколов, особенно после "любимого" психоневрологического диспансера, который выбил у парня всю и так минимальную любовь к иголкам, - давайте не надо, со мной все очень хорошо, честно.  -Ага, - доверчиво кивает ему химик и хватается за резинку его домашних шорт, - скидывай свои шортаны, сейчас будешь получать по полной.   -Мы так не договаривались, - стонет Шаст, готовясь закатить истерику, завидев то, что один из шприцов и ампулу достали из упаковки, - я точно в порядке, не надо мне этого всего!   -Надо, - спокойно бормочет мужчина, рассматривая ампулы с чем-то красным, а затем, проследив, чтобы парень упал на мягкое, толкает Антона на кровать, попутно стягивая шорты до колен. Юноша пищит, приземляясь ладонями на одеяло, и прогибается в пояснице, когда колено его учителя приземляется туда же, - что за порно? Пустите меня, я против!   -Будешь лежать спокойно - будет не больно, - коварно произносит Попов, игнорируя все визги-писки под собой, и смачно шлепает парня по ягодице, отчего тот вздрагивает, однако, в ту же секунду замолкает, - какой ты у меня умничка, послушный мой мышонок.  -А вы точно не педофил? - недоверчиво спрашивает Антон, максимально выворачивая шею влево, а затем получает ещё один шлепок, отчего вяло стонет.  -Можешь не сомневаться, - уверяет его Арсений, стуча пальцем по розово-красной ампуле. Он насаживает первую иглу на шприц, зажимая все остальное в зубах, а затем вбирает в него жидкость. Антон затрясся, как увидел, что мужчина, как в кино, проверил проходимость воздуха, выпустив вверх короткую струю раствора.   -Я не хочу, - хнычет Шастун, и громко скулит, когда рука, свободная от всего, вновь бьет его по другой ягодице, но уже посильнее.  -Не расслабляемся, - Арсений напоминает парню о своём присутствии и ловким движением сменяет иглу. Антон мысленно начинает вспоминать все молитвы, но как только тёплая рука касается чуть горящего места, огладив его, молитвы обретают голос, - нормально у тебя там все?   -Лучше всех, - Шаст стучит зубами, и Арсений уже более раздраженно бьет его по заднице, надеясь, что это усмирит парня. Аккуратно подставив иглу под прямым углом к мягкой коже, мужчина понимает, что ученика трясёт, словно банный лист на ветру, и он устало выдыхает, - у меня руки трясутся, - стонет Антон, кусая подушку, и сжимает в пальцах простынь.  -А больше у тебя там ничё не трясётся? - спрашивает его Арсений, выгибаясь в спине. Шастун почему-то пропустил тот момент, когда его колено исчезло с поясницы, и это достаточно странно.