Sing me to sleep

5.3

Физкультуру Антон все же решил прогулять. Он уселся под лестницей у запасного выхода, от которого веяло жутким морозом, и делал уроки, положив тетрадь на колени. Вообще, большая часть предметов была записана в одной общей тетрадке с блоком в девяносто шесть листов. Его все устраивало, а учителя не особо ругались. Сначала, конечно, не понимали, к чему такая экономия, но Шастуну прельщали все предметы в одном месте — и учить удобнее, и уроки делать, да и тащить с собой меньше.
Единственное, на что у Антона были отдельные тетради — это русский, биология и химия. На русский просто жестко требовали тетради только в линейки, а химия и биология... Просто химия и биология. Парню хотелось, чтобы эти предметы были в разных тетрадях, не сливаясь с другими. Почему — он не знал.

Около лестницы пару раз проходил охранник, будто чуя здесь кого-то, но Антона каждый раз это не затрагивало. Он оставался непойманным вплоть до звонка с урока.
Почти придремавшему Шастуну, после едва слышного в закрытом помещении звонка, все же пришлось встать и медленно пробрести на химию. Однако встал он не сразу. На лестницу прошла компания Саши, громко смеясь и что-то обсуждая.

— Ну прямо почти по ебалу! — Бондаренко откровенно ржал, от чего у Шастуна заложило уши. Смеялся его одноклассник странно, словно заводящийся трактор, — хочу потом посмотреть на лица всех этих его дружков. Ладно, часть мы уже видели, но гвоздь программы ещё впереди!

«О ком это они?» — нахмурился Антон, медленно выползая из своей берлоги. Он продрог насмерть, сидя здесь почти час.

До аудитории он шёл медленно, едва переставляя ноги, и прибыл почти последним. Парень забрёл в кабинет и сразу направился к Диме, явно переживающему, вертящему в руке карандаш.
— Где ты был? — вместо приветствия спрашивает он его.
— Физ-ру прогулял, под лестницей сидел, — шепнул ему Шастун, выкладывая из рюкзака учебник и тетрадь. В аудиторию зашёл Арсений Сергеевич, поэтому в классе наступило молчание.
— Мы уже здоровались с вами, — кивнул он своему классу, — говорю вам сразу. У вас сегодня уже была химия, первым, и сейчас снова будет она.
Одиннадцатый класс недовольно загудел.
— Возражения не принимаются, — химик устало потёр виски руками, — у вас через пару уроков диагностическая работа от министерства образования, и вся биология на этой неделе заменяется химией. Все, тишина. Открыли тетради.
Сашина компания, до этого момента продолжавшая обсуждать, что кому-то явно теперь будет нехорошо, замолчала и вернулась к учебному процессу.
— А что случилось? Что они обсуждали, кому там кто чего понадавал по ебалу? — Антон наклоняется к Диме, когда химик поворачивается к ним спиной, — и где Серёжа?
Он только что заметил отсутствие друга на первой парте. Привычное место у окошка почему-то пустовало. Без Матвиенко было непривычно тихо.
— Короче, — Дима был какой-то поникший. Арсений вновь поворачивается лицом к классу, и он замолкает, — потом скажу.
Шастун кивает и вздыхает, записывая сегодняшнюю тему на чистую страницу тетради. В животе почему-то неприятно стягивается узел от неясного волнения.
Урок проходит совершенно не скучно, так как с Арсением Сергеевичем урок не может быть скучным, но Антона клонит в сон. Он не слышит слов, слышит лишь голос и какие-то отдельные фразы. Среди учеников в классе царит молчание.
— Я сейчас вернусь, — химик выключает звук на звонящем телефоне и берет его в руки, — посидите тихо, пожалуйста.