Sing me to sleep

10.3

-Арсений Сергеевич, у меня к вам такой вопрос, - нерешительно начал Антон, когда они ехали домой. В руках парень сжимал листочек, на котором врач что-то записал. Сил и желания заглянуть в него не было, поэтому Шастун только лишь перебирал его пальцами, сминая и рвя. На вопрос ученика мужчина повернул голову, на секунду отвлекаясь от дороги, - когда вы хотели мне сказать? Почему не сказали сразу? - Антон поджал губы и перевёл взгляд на пейзаж за окном, пролетающий мимо. Он не знал, как назвать то, что он чувствовал сейчас к Арсению Сергеевичу. Из-за Арсения Сергеевича. Раздражение. Волнение. Неприязнь. Страх. Все вместе? - вы из меня такого дурачка сделали, - Шастун мотает головой и несильно бьется лбом о стекло. По нему растекается едва ощутимая боль от удара, и юноша морщится, - зачем вы тратите на меня своё время, свои деньги? И... сколько это стоило?

-Как узнал вообще? - едва слышно бормочет Арсений, неловко отводя взгляд в сторону, - и какая разница уже?   -Большая, - устало огрызается Антон, прикрывая глаза. От обиды почему-то начинало ломить все тело, и парню это конкретно не нравилось. Его учитель, пожалуй, был идеален во всех вещах прямо сейчас, кроме одной. Вроде как он и не соврал, а просто скрыл достаточно важную и весомую информацию, о которой Антон обязан был быть в курсе, - вы же понимаете, что я считаю это денежно-вещевыми отношениями? - пальцы мужчины с силой обхватили руль, - как я, такой дурак, сразу все не понял, а?   Этот сеанс с психиатром, который пришлось пережить Антону, и, между прочим, не так легко, был далеко не бесплатным в далеко не бесплатной клинике. Арсений Сергеевич заплатил свои деньги, немалые, ради его лечения, ради того, чтобы ему стало лучше. О том, что сеанс был платным, рассказал сам врач, который, кстати, был вполне неплохим мужиком. По крайней мере, Шасту так показалось. Сеанс был действительно платным, и Антон никак не мог отвязаться от чувства какой-то продажности самого себя. Оплачивал не он, естественно, ведь он даже не знал об этом, но противный осадок все равно лежал на душе, не давая лишний раз спокойно вздохнуть.  -Зачем вы тратите на меня деньги? Силы, эмоции, время? Зачем? - вяло спрашивает Антон, растирая ноющие виски, - я понимаю, вы хотите помочь мне, что-то исправить, но это же бесполезно. Вы сами это знаете, не спорьте. Я совру вам, что мне лучше, а на самом деле я буду подыхать от всего, что окружает меня.  -Если ты будешь так думать, то именно так все и случится. А я не собираюсь сидеть на месте, пойми меня, - Арс сжимает зубы и обхватывает руль ещё крепче, до побеления костяшек пальцев, - если бы я отдал тебя в обычную клинику, то там с меня потребовали бы твою медкарту. В ней стоят несколько немного, м-м-м, некорректных диагнозов. Ладно, хорошо, корректных, но, если бы обычный врач-психиатр увидел бы их, то, боюсь, из больницы бы тебя выпустили дай бог к следующему году. Ты же не хочешь этого, верно? - мужчина разжимает затёкшие пальцы и сгибает их пополам, опуская педаль газа, - и я тоже. Ты бы прошёл в психушку по всем пунктам. В платной же клинике я могу заплатить чуть больше, чем нужно, и на проблему, одну уже, заметь, взглянут под другим углом, более внимательно и с большим желанием помочь тебе.  И вот в такие моменты можно начинать беспокоиться за удары своего сердечка. Антона вновь можно назвать проигравшим. Как обычно, он сделал не те выводы, стал обвинять всех, кого только можно, да и себя в том числе. Ну и раз все карты раскрылись, можно приступать к самому главному в абсолютно каждом промахе - истерике и ненависти к себе. Антон кидается вперёд и бьется лбом о приборную панель, надеясь, что какая-нибудь кнопочка войдёт прямо в глаза и выковыряет их с корнем. По лбу резко растекается ноющая боль, и парень сжимает зубы, готовясь удариться снова. И ударяется, но, правда, уже виском и о боковое зеркало, так как Арсений Сергеевич резко крутанул руль так, что машина вовсе съехала с трассы. Шастун готов вцепиться зубами в кожу на руках и содрать её, можно даже вместе с костями, чтобы хоть как-то задушить боль где-то внутри. Он трёт ушибленный висок и коротко стонет, прокусывая нижнюю губу до крови. Руки мягко касаются его предплечий и аккуратно треплют, пытаясь вернуть в реальность. Шаст шмыгает носом, игнорируя все неудобство машины, тянется к своему учителю и утыкается носом ему в грудь.   -Простите, - приглушенно шепчет он, сгибая ноги в коленях, поджимая их к себе на сиденье, - я, как обычно...  -Нет, это я, как обычно, - Попов убирает с его лба чёлку и щекочет макушку, - нужно всегда согласовывать свои действия с тобой, чтобы не получалось таких ситуаций, как сейчас. Прости. Я всегда молчу, тебе ничерта не говорю, забывая о том, что для меня ты ещё ребёнок. Да почему для меня? Ты просто ещё такой ребёнок, будешь им и лет через десять.  Антон ничего не отвечает. Вместо этого он обнимает учителя руками за спину, в очередной раз тоскливо шмыгнув носом.  -Все будет хорошо, мышонок, - Арсений ласково целует его в ноющий висок и гладит по дрожащей спине, а после аккуратно забирает смятый рецепт из холодных пальцев, - я обещаю, все будет хорошо. 
***
  А дальше все было действительно хорошо. Была последняя неделя перед каникулами, а после них уже выставлялись триместровые оценки. Для кого-то, например, для Димы, это были отличные новости, так как он, судя по всему, продолжал быть круглым отличником. Антон мог гордиться тем, что не имел ни одной тройки, зато две трети пятёрок гордо стояли в его табеле оценок. Серёжа же, к сожалению, финишировал второй триместр с некоторым количеством троек, однако он не расстраивался, так как для него оценки были не такой важной штукой в жизни. Да и в учебе тоже, видимо. Единственное, с чем серьёзно парился Антон, была физика, так как он, вроде как, претендовал на пятёрку, однако контрольная, написанная на трояк, портила всю картину. Именно поэтому парень после уроков заглянул к старому физику на дополнительные занятия, чтобы переписать её хотя бы на четыре. И именно благодаря происшествию на этих занятиях Шастун впервые узнал, что его любимый учитель, по совместительству химик и классный руководитель, может очень здорово материться.  -Арсений Сергеевич! - Антон залетает в кабинет, даже не удосужившись постучать. Мужчина стоял за кафедрой, держа в руках справочник по биологии. На первой парте сидели Дима с Серёжей, выделываясь над проверочной работой по биологии, которую они оба достаточно синхронно завалили. Как только одноклассник залетел в кабинет, все подняли головы на источник звука, - я с претензией. Ну, с претензией, но не к вам, - добавил Шаст, увидев, как Арсений напрягся, - вы можете с физиком поговорить, пожалуйста?   -А что-то случилось? - Арсений оперся о кафедру, закатав рукава чёрного пиджака. Шаст мнётся с ноги на ногу, качнувшись на пятках, а после неловко сжимает руки вместе. Дима и Серёжа замерли в ожидании развязки.  -Ну, короче, этот старый пердунишка... Ему, кстати, скоро там на пенсию, нет? Он уже даже старше Ленина, серьёзно! Но дело не в этом. Пришёл я, значит, исправлять контроху, он дал мне тест, но не заметил того, что дал мне ещё и бланк с верными ответами. Отвечать он просил устно, как я буду готов. Ну я посидел для приличия немножко, - Антон стал зачем-то разгибать и загибать по-отдельности каждый свой палец на правой руке, - сверил то, что знаю, а потом стал ему устно отвечать, - Арсений Сергеевич кивнул, кажется, не понимая, к чему ведёт его ученик, - и я отвечал, собственно, достаточно быстро, чего мне, молчать, что ли? И на это он мне говорит: "Ой, Антош, ты так быстро отвечаешь, меня это возбуждает". Этот маразматик так до меня домогался, или что?   Справочник с грохотом ударился о кафедру, так как мужчина тупо швырнул его вниз, и Дима с Серёжей, видимо, собираясь получать золотую медаль по "синхронному всему", одновременно прыснули от смеха.